- Главным показателем инновационной активности любой страны является объем экспорта наукоемкой гражданской продукции. Так вот, по этому показателю, если верить международным оценкам, Советский Союз в общем-то никогда и не числился в мировых лидерах. У нас были серьезные достижения в фундаментальных и в "оборонных" науках, очень сильные научные школы, которые и сегодня, по-моему, удается поддерживать на должном уровне...

В начале 90-х годов, когда резко сократилось государственное финансирование исследований, прикладная наука окончательно сдала свои позиции. Брошенная на произвол судьбы, она фактически рухнула. И только сейчас, не без потерь конечно, начинает выкарабкиваться из труднейшей ситуации.

- Под потерями вы подразумеваете "утечку" мозгов?

- Какая-то часть научных сотрудников действительно уехала за рубеж, но было немало и таких, кто нашел применение своим знаниям в инновационном малом бизнесе. В последнее время, кстати, наблюдается иная картина: положение ученых стабилизируется, и многие из них уже не ищут, куда бы уйти. А если и уходят, то отнюдь не в малый бизнес, где ситуация мягко говоря, оставляет желать лучшего.

- Сегодня уже никто не сомневается в том, что без перехода от сырьевой экономики к экономике знаний у России нет будущего. Есть ли признаки того, что процесс все-таки начинает сдвигаться с мертвой точки?

- Понимаете, "научный потенциал", "инновационный потенциал" и "инновационная активность" - это разные понятия. Так вот, первого у нас все еще много, второй тоже есть, а вот третьего явно недостаточно, что свидетельствует, на мой взгляд, о неподготовленности российской науки к существованию в условиях рынка.

Прежде всего научные сотрудники должны, простите за тавтологию, научиться непростому искусству - объяснять суть своей идеи на доступном, понятном языке, уметь заинтересовать производителя во внедрении той или иной разработки. Пока же многие из них занимают пассивную позицию, надеясь на то, что появится добрый волшебник и, прочитав статью или увидев патент на изобретение, тут же предложит предприятие, которое готово делать продукцию из "голых" знаний. И это одна из главных проблем во взаимоотношениях с промышленностью и возможными инвесторами. Образно говоря, никто не хочет копаться в черноземе, предпочитая сначала проверить семена на всхожесть, и только потом, убедившись, что они проросли, соглашаются их поливать.

В то же время без финансовой поддержки ни один инноватор, даже самый талантливый, не сможет творить. Во всем мире этим занимаются "бизнес-ангелы" - венчурные фонды, а чаще всего государство с помощью программ, которые позволяют довести идею до стадии образца или, скажем, макетика. А вот на этапе, когда уже есть какой-то осязаемый результат, можно заняться поисками инвестора или менеджера, умеющего превращать идею в товар.

- Вокруг законодательства, регламентирующего правоотношения между государством, учеными и теми, кто хочет использовать результаты их деятельности, профинансированной из бюджета, сломано немало копий. Удалось ли достигнуть разумного компромисса?

- Формально дело уже сдвинулось. Принята новая редакция Патентного закона, закрепляющая, как это принято в мировой практике, права на разработки и изобретения за исполнителями. Осталось только привести в соответствие с этой редакцией ранее принятые нормативные документы, согласно которым интеллектуальная собственность по-прежнему принадлежит государству. Вот уже второй год Минпромнауки (сейчас - Министерство образования и науки) добивается их отмены, но, насколько я знаю, получить согласие Минфина пока не удается. Не могу сказать, что у этого ведомства нет серьезных аргументов против того, чтобы огульно оставить научные результаты в структурах с неясным юридическим статусом. Надеюсь, что окончательное согласование всего необходимого пакета документов произойдет в ближайшем будущем. Во всяком случае, такая политическая воля проявлена, и соответствующие поручения даны на уровне Президента и Правительства России.

- А теперь вопрос, касающийся деятельности самого Фонда. Появились ли в его работе новые направления?

- Прежде всего появились новые тенденции в самом малом бизнесе. Он становится все более наукоемким. Сегодня сфера интересов малых фирм - информационные и биотехнологии, медицинская техника, научное и экологическое приборостроение. Они стали более тщательно относиться к вопросам интеллектуальной собственности, начинают заниматься качеством своей продукции и выходить на зарубежные рынки.

За эти годы прямая финансовая поддержка оказана более чем 2500 фирм на общую сумму свыше 2200 млн. рублей. И сейчас по меньшей мере половина из них стабильно развивается. Особенно меня радует, что семь компаний, наших питомцев, получили премии Правительства РФ в области науки и техники. А ведь десять лет назад в них еще работали четыре-пять человек...

Еще одна приятная неожиданность: малый инновационный бизнес осваивает регионы, прежде не относившиеся к очень наукоемким, такие, как Ярославль, Белгород, Иваново... Конечно, новые реалии потребовали от нас и новых инструментов содействия развитию инновационной деятельности. Если в первые годы, когда бюджет был небольшим, приходилось действовать очень осторожно, минимизируя риски, а потому финансировать проекты уже вставших на ноги компаний, то в этом году была запущена программа "Старт", цель которой - поддержать проекты НИОКР на начальной стадии инновационного цикла.

В первый год на один проект дается немалая сумма - 750 тыс. рублей, а всего их 400. Исходя из нашего опыта, чтобы иметь возможность выбора, необходимо собрать две тысячи заявок. Ограничить поиск соискателей только Московским регионом мы посчитали неправильным. А поскольку Фонд имеет представительства в 25 регионах, решили распределить своего рода квоты по федеральным округам. Результаты, признаюсь, нас удивили.

За полтора месяца до окончания конкурсного отбора количество поступивших от Поволжского федерального округа заявок в полтора раза превышает выделенную квоту, от Уральского - на 100, а от Центрального, где сконцентрировано 40 процентов научно-технического потенциала страны, - чуть больше половины. Причем из шести южных областей было получено всего 47 заявок: 22 - из Белгородской и 21 - из Воронежской. Отсюда следуют некоторые предварительные выводы: инновационная активность других регионов России по отношению к программам типа "Старт" существенно выше, чем в ЦФО; непропорционально высокая активность Московского региона по сравнению с остальными областями округа, если учесть, что в них много ведущих университетов.

- Может быть, начинающие предприниматели уверены в том, что, не имея нужных связей, денег они все равно не получат, и не хотят попусту тратить время?

- Вы правы, элемент недоверия имеет место. Конечно, далеко не каждая заявка проходит через горнило конкурсного отбора. Но если проект стоящий, он обязательно получит поддержку: не с первого захода, так со второго, третьего, не у нас, так в другом фонде. Благо, что их стало больше, да и в регионах, как выясняется, есть кое-какие средства. Очень рад тому, что и в нашей стране наконец появились частные инвесторы, которые согласны вкладывать деньги в инновации. Таких примеров пока мало, но они есть.

- Выступая в Совете Федерации с докладом об основных направлениях реализации государственной научно-технической политики, министр образования и науки Андрей Фурсенко высказался за ужесточение правил конкурсного отбора. Вы разделяете эту точку зрения?

- Если речь идет о международных проектах или проектах с большими вложениями со стороны государства, то я абсолютно согласен с тем, что ужесточать процедуры отбора необходимо, тем самым обеспечивая поддержку самых эффективных. Но не думаю, что с этих же позиций нужно подходить к соискателям, участвующим в программе "Старт". Что греха таить, многие из них не умеют тол ком заявку написать. Мне представляется, что на данном этапе важнее возбудить интерес к программе со стороны молодых ученых, студентов, способствовать рождению новых компаний.

Источник: Экономические новости России и Содружества (Москва), №11, 2004

Дизайн и поддержка: Silicon Taiga

Обратиться по техническим вопросам