Уэйн Мэрри\Wayne Merry, эксперт Американского Совета по Внешней Политике\American Foreign Policy Council. Ранее занимал различные посты в дипломатических представительствах США.

Вопрос: Как ныне китайцы воспринимают Россию?

Мэрри: Ныне в Пекине существуют различные школы, имеющие свои собственные взгляды на ситуацию в России. Однако я думаю, что все сходятся в одном - они рассматривают Россию как пример неудачно выбранной стратегии реформ, когда реформа политическая опередила реформу в экономике. Безусловно, китайцы обязаны проводить реформы в экономике таким образом, чтобы сохранить коммунистическую систему. Многие китайские комментаторы приводят Россию в качестве отрицательного примера. Они демонстрируют ошибки, которые совершила Россия, для того, чтобы Китай мог избежать подобных проблем.

Они также рассматривают Россию как демографически слабую страну - страну, которая потеряла 6 млн. населения после распада СССР и которая не может остановить процесс уменьшения числа своих граждан. Китайцы понимают, что к востоку от Урала ныне живет лишь только 10% населения России, большинство из которого сосредоточено в небольших поселках вдоль Транссибирской железной дороги. И они предполагают, как мне кажется, что динамичная китайская экономика приводит к доминированию в странах Средней Азии, а также, возможно, в будущем приведет к доминированию в Сибири и на российском Дальнем Востоке. Китайцы не торопятся делать какие-то политические выводы из этого, они готовы проявить определенное терпение.

Главным приоритетом политики Китая остается Тайвань. Тайваньская проблема поглощает таланты и ресурсы, и я не думаю, что китайцы обратят внимание на Россию в течение ближайших 50-ти лет. Китайцы имеют склонность считать политику Путина "политикой неуверенности". Россия может претендовать в большей или меньшей степени на паритет с США, однако в большинстве областей, за исключением, пожалуй только ядерных вооружений, у нее нет для этого возможностей. Они также думают, что Путин и большая часть российской элиты ориентируется на Европу, а вслед за ними такой же точки зрения придерживается и большинство россиян, проживающих в европейской части страны. Они также знают, что Путин был невероятно любезен по отношению к США после терактов 11 сентября 2001 года, и эта политика принесла Путину большой успех. Взаимоотношения между Москвой и Вашингтоном ныне намного лучше, чем отношения между Москвой и Парижем или Москвой и Берлином. Китайцы также знают, что Путин достаточно осторожен, чтобы не ориентироваться исключительно на США, а старается строить хорошие отношения с Китаем, Индией, Японией, Южной Кореей, чтобы создать некую альтернативу Соединенным Штатам. Россия - огромная страна. Она крайне заинтересована в добрососедских отношениях со своими соседями - Ираном, Западной Европой, Турцией, государствами Азии. России, в ее нынешнем положении, невыгодны конфликты на границах.

Китайцы считают, что Россию ожидает долговременный период слабости. Им это понятно, потому что политика Китая на протяжении последних двух веков была именно "политикой слабости". Китаю приходилось бороться с мощными державами и надеяться на светлое будущее. Я думаю, что китайцам кажется, что политика Путина после 11 сентября слишком сильно была ориентирована на США. Китай не пошел этим путем, он сохраняет нейтралитет. Китайцы предпочли бы, чтобы американские военные базы никогда не появились бы в Средней Азии, но они понимают, что эти базы временные, на них расквартированы небольшие воинские контингенты, и они не представляют никакой угрозы Китаю. Мне кажется, что ныне отношения Москвы и Пекина относительно дружественные. Однако в списке приоритетов обоих государств эти отношения не главенствуют.

Вопрос: Каково может быть будущее этих отношений?

Мэрри: Китай и Россия сходятся в одном - они считают, что в мире слишком много силы и влияния сконцентрировано в одной стране - в США. Никто в США не планировал добиться приобретения подобного влияния в мире. Однако это случилось, благодаря окончанию "холодной войны", коллапсу СССР и относительной политической слабости Европы и Японии. Китайцы, как мне кажется, уверены, что времена меняются и ничто не вечно. Они думают, что Китай станет новым "полюсом силы". Возможно, у Китая будет иной, менее высокий статус, чем у современных Соединенных Штатов.

Мне представляется, что Россия и Китай надеются найти способы приспособиться к США и, в то же время, защитить себя от возможных негативных последствий этого приспособления. Показательно, что Китай и Россия значительно меньше, чем Германия и Франция, противостоят США в иракском кризисе. Россия и Китай не одобряют американскую политику в отношении Ирака, они не желают одобрить использование военной силы против Саддама Хуссейна. С другой стороны, они понимают, что Хуссейн будет свергнут американцами, поэтому значительно лучше попытаться договориться с США, чем бессильно размахивать антиамериканскими лозунгами и ругать президента США. И Китай, и Россия демонстрируют четкую приверженность отстаиванию собственных интересов, стараясь договориться с США.

Вопрос: Россия является крупнейшим поставщиком вооружений Китаю. Как это фактор сказывается на отношениях двух государств?

Мэрри: В России всегда были конфликты между военными и некоторыми институтами по поводу этих сделок. Часто задается вопрос: а не опасно ли продавать оружие Китаю, потому что это может угрожать безопасности самой России. Но последнее десятилетие эти продажи имели исключительно экономическую подоплеку. Один российский эксперт говорил мне, что ныне предприятия "оборонки" загружены на 12%, и половину от этих 12% обеспечивают китайские заказы. Понятно, что эти заказы выполняются не только для того, чтобы занять рабочих, но чтобы сохранить производственные мощности и поддержать на плаву исследовательские институты и конструкторские бюро.

Когда международный рынок оружия десять лет назад столкнулся с проблемами сбыта, российские производители вооружений начали искать покупателей везде где только можно. От российского оружия отказываются государства, раньше входившие в Организацию Варшавского Договора, которые ныне сами производят его или закупают у стран НАТО. Поэтому, для российской "оборонки" Китай крайне важен.

Вопрос: Может ли поток китайских иммигрантов в Россию создать в будущем какие-либо проблемы?

Мэрри: Нет. Я думаю, что эта проблема сильно преувеличена. Я знакомился со многими очень серьезными исследованиями российских специалистов, плюс один из моих коллег совершил две поездки в район российско-китайской границы и опубликовал монографию, в которой эта проблема была детально проанализирована.

Утверждение, что миллионы китайцев ныне живут на российской территории - не более, чем миф. Их несколько сот тысяч, причем многие из них живут в России очень долгое время, иногда несколько поколений. Среди них также много временных рабочих. Проблема не в том, что китайцы нелегально проникают через российскую границу, а в демографической слабости российского Дальнего Востока. Там живет менее 7 млн. человек, и это число уменьшается каждый год. Причем уезжают молодые, талантливые и энергичные люди. Это может привести к тому, что через 15-20 лет российское населения Дальнего Востока будет состоять из пожилых, нездоровых и малопродуктивных людей. Проблема не в том, что слишком много китайцев, проблема в том, что слишком мало молодых русских, которые хотят жить и работать на российском Дальнем Востоке. Их явно недостаточно для того, чтобы создать в этом регионе процветающую экономику.

В начале 1990-х годов мы открыли американское консульство во Владивостоке и призвали американский бизнес сотрудничать с российским Дальним Востоком. Но власти Магадана, Приморского и Хабаровского краев обладали столь сильным советским менталитетом, были так недружелюбно настроены по отношению к иностранным инвесторам, столь коррумпированы и столь тесно связаны с преступными группировками, что даже те западные компании, которые начали работать в этом регионе десятилетие назад, ныне ушли оттуда. До тех пор пока Путин не найдет достаточно денег для того, чтобы заинтересовать людей жить на Дальнем Востоке - именно так обстояло дело в советские времена - или до тех пор пока не произойдет радикальных изменений в руководстве этого региона, что повлечет за собой изменение взгляда на экономику, ситуация не изменится. Люди не хотят жить в той или иной части мира исключительно по экономическим причинам.

Несколько месяцев назад я был на большой конференции во Владивостоке. Я познакомился с молодыми и невероятно талантливыми людьми, которые владеют несколькими языками, делают замечательную работу на международном уровне. Но у них мало возможностей применить свои таланты на российском Дальнем Востоке. Я думаю, что в течение пяти лет большинство из этих людей уедут в европейскую часть России или за границу.

Вопрос: Некогда Евгений Примаков говорил о необходимости создать альянс между Россией, Индией и Китаем...

Мэрри: Когда Примаков был премьер-министром и посетил Пекин и Дели, он донес идею стратегического союза до руководства обоих государств. Однако больших восторгов в Китае и Индии это предложение не встретило. Было несколько причин для этого. Во-первых, китайцы и индусы понимали, что предложение России вытекает из ее слабости, особенно в азиатском регионе. Россия пыталась скооперироваться с двумя более сильными и динамичными государствами. Ни Индия, ни Китай не желали расходовать свой вновь обретенный статус азиатских сверхдержав на помощь России. Примаков в стратегическом плане выглядел как попрошайка, поэтому Индия и Китай не проявили интереса в построении подобных взаимоотношений. Они готовы покупать российское оружие, заключать иные сделки, но не желают зависеть от России, особенно от слабой России.

Во-вторых, отношения Китая и Индии не безоблачны. В начале 1960-х годов они воевали друг с другом, и между ними продолжаются территориальные споры. Индия и Китай имеют разные точки зрения на Пакистан. Эти державы соперничают и в иных странах, например, в Бирме. Их ядерные вооружения разработаны, в том числе, и для использования друг против друга. Но, до тех пор пока Китай и Индия разделены высочайшими горами мира, мир между ними будет сохраняться. Каждая из этих стран рассчитывает использовать Россию в своих собственных интересах.

У Индии, конечно же, очень давние отношения с Москвой, и Индия рада была бы их поддерживать и в будущем. Однако не в том ключе, который существовал в советский период, когда отношения строились между страной третьего мира и сверхдержавой. Ныне это должны быть отношения государств, обладающих примерно одинаковыми экономическими возможностями. Китай ныне азиатская сверхдержава, и китайцы рассчитывают сохранить этот титул, по меньшей мере, в первой половине ХХ1 века. Китайцы смотрят на Индию и Россию как на региональные сверхдержавы, но именно так же они оценивают и себя. Китай старается стать гегемоном в Восточной Азии, что может повлечь проблемы для России и Индии.

Вопрос: Можно ли сказать, что в китайской внешней политике начинают проскальзывать империалистические тенденции?

Мэрри: Некоторые специалисты считают, что Китай и ныне является империей, поскольку он инкорпорировал много народов и этнических групп. Я думаю, что в Китае думают о том, чтобы стать гегемоном. Учитывая размеры Китая, его демографический потенциал, динамизм китайской экономики - размышления об этом не являются чем-то фантастическим для Пекина. Неразумно думать, что Китай будет стараться играть роль супердержавы за пределами своего региона, я не думаю, что у него есть сильное стремление занять место мировой супердержавы, которое ныне принадлежит США - подобного не случалось на протяжении 5 тыс. лет китайской истории. У Китая нет мощного океанского флота. Не стоит также забывать и о том, что экономика большой части Китая - это экономика стран "третьего мира".

Китайцы думают, что ныне настал час Китая после 200 лет унижений со стороны европейских держав. И китайцы считают, что они вернули свое законное место в Азии. Это однако вызывает беспокойство у соседей Китая, но также и открывает новые возможности перед ними. Например, множество южнокорейских и японских компаний инвестируют деньги в Китай и переносят туда свои производственные мощности. Однако до сих пор Вы не могли видеть южнокорейские и японские компании, переводящие свое производства в Россию.

Вопрос: Что Вы думаете о будущем крупнейшей коммунистической партии мира - Китайской Коммунистической Партии (КПК)?

Мэрри: Мне трудно говорить об этом, я не эксперт в области внутренней политики Китая. Но, как мне кажется, коммунистическая партия Китая перестала быть коммунистической. Примерно 20 лет назад такое направление было бы названо "еврокоммунизмом". По этому пути, например, пошла Коммунистическая партия Италии. Фактически, они стали принимать в члены партии предпринимателей - капиталистов. Политика КПК заключается в поддержке коммерции и торговли - примерно то же самое делают капиталистические страны. Мне кажется, что все это обусловлено китайской системой власти. Она может называться коммунистической, националистической, маньчжурской - но она остается системой власти. Не имеет значения, как называют себя люди, управляющие Китаем, поскольку система власти остается без изменений. Неразумно считать, что КПК - это коммунистическая партия, сохраняющая традиции Маркса, Энгельса и Мао Цзе-Дуна. Washington ProFile

Дизайн и поддержка: Silicon Taiga

Обратиться по техническим вопросам