|
| Для зарегистрированных пользователей |
|
Александр Корчагин, Генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам : "В законодательстве мы ничего не изобретали - использовали те подходы, которые есть в мире"
В начале этого года заработал обновленный закон "О товарных знаках". На 2003 г. возлагаются большие надежды: ожидается, что и другие законопроекты по интеллектуальной собственности пройдут все инстанции. Александр Корчагин, генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам (Роспатент), рассказал "Фокусу" о своем видении ситуации с охраной интеллектуальной собственности в стране.
- С какими итогами Роспатент завершил ушедший год?
- Год был очень сложный. Нужно было, чтобы те законопроекты, которые были внесены в Госдуму, воплотились в законы. Это был не просто год ожиданий. В Думе тоже произошли изменения - поменялось несколько председателей комитетов, фактически получилось, что депутатов надо было заново вводить в курс всех проблем. Кроме того, было внесено очень много дополнений в законопроекты. Речь идет не только о законе о товарных знаках, но и о Патентном законе, и о законе о программах ЭВМ и баз данных, и о законе о топологиях интегральных микросхем, и о законе об авторском праве и смежных правах. По последнему закону была проделана сложнейшая работа - нужно было чтобы депутаты, авторы закона, пришли к консенсусу. Ведь иногда при обсуждении той или иной статьи будущего закона позиции депутатов были совершенно противоположными. Сегодня этот закон готовится ко второму чтению. Я думаю, что уже весной он будет принят.
Впервые в России законы об интеллектуальной собственности в пакете принимались еще в 1992 г. И вот через десять лет - почти аналогичная ситуация. Но тогда было проще - закон и готовился, и принимался быстрее: не было какой-либо практики, еще не сложились соответствующие правоотношения, к тому же тогда никто не понимал, что существует такое многообразие форм собственности. А нынешние законопроекты обсуждались на всевозможных конференциях почти четыре года. Очень много людей было привлечено к работе с текстами проектов.
Кроме того, мы в этом году завершили очень важную работу с Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС). Речь идет о дистанционном обучении специалистов основам охраны и защиты интеллектуальной собственности. Этот программный цикл рассчитан на то, чтобы любой мог пройти подготовку за шесть недель, причем совершенно бесплатно. После экзаменов выдается свидетельство Академии ВОИС. Всю работу переводчиков оплатил ВОИС. Эта программа распространяется не только на Москву, но и на регионы. Думаю, в конце этого года у нас появятся сотни специалистов - не только патентных поверенных, но и разработчиков, обученных по этому программному циклу. К примеру, на фирме Siemens только 450 сотрудников работают в патентном отделе, а на Mitsubishi - больше 1000. И это не только оформление заявок, специалистам надо определить уровень техники, подобрать материал для разработчиков - это большая работа. Мы же до сих пор страдаем от того, что люди не понимают основ защиты и охраны интеллектуальной собственности.
Еще совсем недавно, к примеру, в Совете Федерации пришлось доказывать некоторым сенаторам, что товарный знак не является имуществом. Они говорят так: товарный знак - это имущество, отчуждение которого по Конституции возможно только по решению суда, а вы в Роспатенте хотите заниматься аннулированием товарных знаков. Но товарные знаки - это средство индивидуализации, это самостоятельный вид объектов гражданских прав. Действительно, товарный знак входит в состав имущественного комплекса предприятия как нематериальный актив. И когда отчуждается все имущество предприятия, тогда отчуждается и товарный знак. А у нас в законе о товарных знаках говорится об аннулировании регистрации товарного знака, если она произведена с нарушением закона. И вот когда люди этого не понимают - идут споры, тратится время. И это только один эпизод.
Главный итог года - то, что законы не только приняты, они отражают реалии сегодняшнего дня с точки зрения пути России к интеграции с европейским и мировым сообществом. Все законопроекты прошли международную экспертизу. В рамках переговоров по присоединению к ВТО практически все страны - участницы переговоров с Россией следили за этими проектами. Сейчас у нас проблем нет: закон о товарных знаках соответствует соглашению о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности.
- Неужели законы соответствуют на все 100%?
- Конечно, разница есть. Наше законодательство пока по своей конструкции отличается от того, что есть на Западе. Там законодатель детально прописывает многие вещи. У нас так не принято. Наши законы очень лаконичны. Даже если бы мы взялись детально прописать, к примеру, закон о товарных знаках, то никогда и ни с одним ведомством не смогли бы все это согласовать. У нас специальные законы обычно дополняются правилами, где, собственно, детали и прописываются. Я думаю, что когда-нибудь, когда у нас накопится большая судебная практика, у нас тоже могут появиться детально прописанные положения законов.
Но даже при всей критике нашего законодательства по интеллектуальной собственности в целом оно, в общем-то, даже без изменений, соответствует общим подходам, существующим в мире. Мы ничего не изобретали - использовали те подходы, которые уже есть в мире.
Другое дело, когда, к примеру, товарный знак регистрируется здесь, а в других странах - нет. Получается несколько странная ситуация. Поэтому в ВОИСе постоянно идет работа по гармонизации и сближению законодательств стран. К примеру, по товарным знакам было решено для всех стран установить единые требования к тому, что должна содержать заявка на регистрацию товарного знака и как ее подавать.
- Сколько сейчас нужно времени, чтобы заявка стала зарегистрированным товарным знаком?
- На начало 2002 г. срок превосходил два года. К концу 2002 г. - уже год. Если говорить о товарных знаках, то этот год просто выдающийся. За 2002 г. было рассмотрено 70 000 заявок на регистрацию товарных знаков. Для сравнения: в 2001 г. рассмотрели только 27 000, в 2000 г. - около 24 000 заявок. Зачем, как и за счет чего мы это делали? Численность сотрудников отдела товарных знаков осталась прежней. Но произошли серьезные изменения в оснащении отдела. И на 40% увеличены нормы.
В I квартале 2003 г. мы сохраним и темпы, и объемы работ, поэтому к середине года срок может составить и вовсе шесть-восемь месяцев. По нашим прогнозам, в этом году будет не больше 35 000 заявок. Учитывая, что будут работать единые пошлины для иностранцев и для наших соотечественников, сама собой отпадет "группа спортсменов", что подавали по несколько десятков, а то и тысячу заявок. Но если бы мы не рассмотрели 70 000 заявок, то у нас уже сегодня сроки рассмотрения заявок составили бы 3,5 года. Впрочем, многие страны через это прошли.
Понятно, что всегда есть издержки. Вы вот пишите, что зарегистрирован тот или иной странный товарный знак. Но ведь не эксперт этот знак выдумал. Понятно, что, к примеру, водка "Василиса Прекрасная" - не совсем подходящее обозначение для маркировки водки, но и отказывать в такой регистрации нет никаких оснований. Есть случаи, когда регистрируются сомнительные знаки. Но в минувшем году такие случаи объясняются тем, что эксперты работали "стахановским методом".
- Почему регистрация "стахановским методом" стала возможной только в прошлом году?
- Все упирается в колоссальные затраты на техническую базу, а мы - бюджетная организация. Сейчас надеемся, что все же будет открыта кредитная линия по линии Hermes (Агентство по страхованию и кредитованию экспортных операций немецких компаний. - "Фокус"). Мы уже больше пяти лет работаем с Siemens - у нас есть проект, но нет денег для его реализации. Ведь то, что у нас есть в бюджете, - это копейки, а речь идет почти о $40 млн. Решение о кредите было принято еще в 2000 г. Правительство два года вело переговоры с Германией по процентным ставкам кредита. Было около двадцати поручений правительства, чтобы мы смогли получить эти кредиты. Если бы вы могли только представить, сколько проведено всяких заседаний, совещаний, сколько исписано всяких бумаг. Тогда же вышел закон о федеральном бюджете, где в разделе о внешних заимствованиях надо было, чтобы нас там прописали, указав сумму на покрытие кредита. И вот нам в законе о бюджете 2001 и 2002 гг. все это вносится. Ведь надо было все это в законы проводить. Несколько раз нас пытались урезать из этой программы.
Сейчас можно сказать, что поезд тронулся. И мы в ближайшие два года должны перейти на безбумажную технологию: эксперт будет работать сразу с электронным вариантом заявки. Впрочем, мы уже сейчас в порядке эксперимента с фирмой "Городисский и партнеры" договорились, что заявки на изобретения по химии они подают в электронном варианте. Ведь химическая формула может быть написана на пяти страницах - ее и переписать-то трудно, а вести поиск вручную - практически невозможно.
- С начала этого года заработал обновленный закон "О товарных знаках", скоро будет готов Патентный закон. Как изменится в этой связи работа Роспатента?
- Когда мы вносили поправки к законам, многие говорили: а, это ведомственные интересы, они для себя готовят законы. Я же говорю так: для ведомства лучше никаких законов не менять. Например, существуют Высшая и Апелляционная палаты. Теперь нам надо упразднить и ту и другую и создать новую - Палату по патентным спорам. Это головная боль не только по написанию и принятию правил и порядков. Главное - это укомплектованность кадрами. Думаю, что в марте Палата по патентным спорам уже сможет работать.
Теперь о защите товарных знаков. Когда дела начинают рассматриваться в правоохранительных органах и судах, нас привлекают как экспертов. Это все делаем бесплатно. Работа сложная и ответственная, важно не ошибиться - ведь дается заключение эксперта для возбуждения уголовного дела. Если раньше, скажем, пять лет назад, к нам вообще никто из МВД не обращался, то сейчас мы завалены работой: каждый день получаем обращения из МВД, таможни, МАПа. А дальше - такой работы станет еще больше, хотя в прямые наши обязанности она не входит. Понятно, что такую работу должны делать специалисты, способные ответить за то, что они написали. Ведь, к примеру, человека могут осудить по ст. 180 (Уголовного кодекса. - "Фокус") на несколько лет, а в основе такого решения будет лежать заключение эксперта Роспатента.
- Как, с вашей точки зрения, складывается правоприменительная практика?
- Простая картина: в 2002 г. было возбуждено порядка 2000 уголовных дел по нарушениям в области интеллектуальной собственности. Другое дело, сколько дел доходит до судебного решения... Но еще четыре года назад вообще ни одного дела не возбуждалось. К примеру, если в ст. 180 УК внести положение относительно размера ущерба, то наверняка все эти дела будут доходить до суда. Ведь сегодня дела разваливаются только потому, что сложно определить, крупный или некрупный ущерб. Если не могут подсчитать ущерб, то и привлечь к уголовной ответственности невозможно.
- Всегда считалось, что "вилка" в пошлинах для иностранцев и наш их соотечественников ($300 против 300 руб.) дает отличную возможность для работы пиратов. Почему стало возможным аннулировать единые пошлины?
- Верховный суд счел, что пошлины по своей природе носят налоговый характер. А раз так, то любые изменения должны отражаться только в Налоговом кодексе. Поэтому правительство якобы не имело права устанавливать единые пошлины своим постановлением. Но на самом деле юридическая природа пошлин была исследована во всем мире еще сто лет назад. Природа простая - покрыть затраты патентного ведомства. Причем все затраты - это не только зарплата (в общей структуре пошлин она занимает только 22-24%). В законах некоторых стран, например Швейцарии, так и написано: патентное ведомство устанавливает пошлины, исходя из необходимости покрытия затрат на выполнение своей деятельности. Верховный суд отменил действие постановления правительства. Но потом правительство направило запрос в Конституционный суд по поводу природы пошлин, где и было установлено, что пошлины не носят налогового характера. И, следовательно, решение Верховного суда подлежит отмене.
Парадокс состоит в том, что мы скоро внесем новый проект постановления правительства - изменились некоторые действия по обновленным законам. Думаю, что в марте новое постановление должно уже заработать.
- Сейчас и Апелляционная, и Высшая палата оставляют за собой право в течение двух месяцев подготавливать развернутое решение. В результате получается, что спор может подвиснуть в патентном ведомстве на год. С появлением Палаты по патентным спорам изменятся ли сроки?
- В данном случае сроки не имеют принципиального значения. Решение может быть принято в короткие сроки, но важнее, чтобы оно было мотивированным и развернутым. Если просят ускорить вынесение решения, мы идем навстречу. А вы знаете, сколько времени решение готовит, например, Конституционный суд? Год!
- Раньше часто говорили о необходимости создания судов, специализирующихся на спорах по интеллектуальной собственности...
- Я сторонник номер один таких судов. Наша позиция такова: мы всегда были за патентный суд, потому что знаем сорокалетнюю историю германского суда. Это действительно работающая система, поскольку там самое квалифицированное рассмотрение. Ведь судьями становятся бывшие эксперты. Там есть и юристы, и технари. Например, когда рассматривается спор по изобретению в области тонкого органического синтеза или биотехнологии, что могут сделать только юристы? Еще при СССР приняли закон, где был назван Патентный суд СССР. Мы тогда с трудом уговорили Верховный суд, Ген прокуратуру, что этот специальный суд нужен. Рассматривали даже на заседании Политбюро, что и помогло, поскольку появилась подпись Горбачева на проекте закона. Но суд не создали - Союз развалился быстрее...
В России, когда в 1992 г. законопроекты по интеллектуальной собственности рассматривались в Верховном Совете, тоже было написано "патентный суд". Но в последний момент его заменили на Высшую патентную палату. Это коренным образом изменило все. Сегодня ситуация такая. Законодательство по судебной системе дает возможность создавать специальные суды. Но против этого выступают Высший арбитражный суд, Верховный суд и Генпро-куратура. Мы хотели бы, чтобы это было в системе арбитражных судов, причем максимально приближено к Москве. Но Верховный суд не согласен, поскольку их задача - максимально приблизить место рассмотрения дела к месту нахождения физического лица. В этом году мы будем продолжать пытаться найти союзников для решения этого вопроса.
- Как обстоят дела с пиратами, специалистами в области товарных знаков?
- Как только пошлины стали едиными для всех, а стало быть, увеличены для наших соотечественников, так называемые спортсмены (те, кто подает одновременно несколько десятков, а то и сотен заявок на регистрацию товарных знаков) исчезли. Еще бы, чтобы получить охрану по всем 45 классам, надо порядка 70 000 руб. Все сегодня понимают, что зарегистрированный по всем 45 классам знак - слабый. Товарный знак не может быть использован по всем 45 классам и в дальнейшем может быть аннулирован по заявлению заинтересованных лиц в связи с неиспользованием. Он регистрируется для того, чтобы потом продать. Причем даже не одному покупателю: кому-то, к примеру, для канцелярских товаров, а кому-то для пива или водки. "Спортсменов" стало на порядок меньше, но они есть. Тут, правда, не надо выделять Россию. Если посмотреть бюллетени по товарным знакам других стран, то в них можно наблюдать схожую с российской картину.
|
