- Повлиял ли кризис на стратегию SAP?

- Я считаю, что это не просто финансовый кризис, а значительное изменение в том, как функционирует общество, а значит, необходимо менять стратегию или, по крайней мере, внести соответствующие изменения. Общество осознало, что настоящий взаимосвязанный мир с его различными структурами, которые постоянно взаимодействуют между собой, по своей сути стал намного сложнее, чем был раньше. Последствия этой взаимосвязанности и глобализации пока еще не осознаны всеми людьми в полной мере. Этот кризис показал, что мы не умеем управлять риском.

- Так как же изменилась стратегия SAP?

- Мы внесли изменения в нашу стратегию. Наша стратегия - это обеспечение создания замкнутого цикла, который объединяет внутренний интеллект, принятие верных решений и определение оптимальной стратегии, основанной на фактах и достоверных сведениях, исполнение, обучение в ходе исполнения и обратная связь. Недавно мы выпустили два новых продукта. SAP Business Object Explorer - это технология, которую мы разработали для анализа данных огромного объема с использованием запросов на естественном языке менее чем за секунду. Мы также объявили о создании первой в истории общедоступной поисковой системы для принятия решений, способствующей продолжению и рационализации любой деятельности. Мы приобрели компанию Clear Standards Pursue to Emissions Management, и в будущем вы увидите, что все, что мы делаем, основывается на современных технологиях, завершенном цикле между процессом внутри компании и исполнением.

- Из-за кризиса многие клиенты стали экономить. Какой сегмент деятельности SAP больше всего пострадал из-за этого? Спрос на вашу продукцию сократился?

- Сделки стали не такого большого объема. Но это нормально, это не значит, что люди не покупают. Мы легко можем осуществлять свою деятельность в условиях, когда потребитель покупает нашу продукцию в меньших объемах. В трудные времена намного более важно, нежели в благополучные времена, знать своих клиентов, поставщиков, кому можно продавать, кому нельзя продать, какой именно портфель товаров мне следует продавать и т. д. Второй фактор, который не менее важен, - это эффективность. Если я могу снизить затраты на 20% или 30% благодаря небольшому вложению средств, то это наилучшая инвестиция, которую я могу осуществить. Именно так рассуждают люди. Речь не идет о том, экономят ли люди. Вопрос заключается в том, что они делают для того, чтобы их бизнес стал лучше и сильнее, чем он был до кризиса. Когда вы не можете определить стоимость проекта, вы не можете оценить эффективность инвестиций. Нам нужно сделать данный процесс простым.

- Как сильно сократился объем новых контрактов по сравнению с предыдущим годом? Правда ли, что объемы продаж основных продуктов (ERP-систем) серьезно упали?

- Общая выручка в I квартале 2009 г. сократилась на 3% (по сравнению с аналогичным периодом 2008 г.) до 2,4 млрд евро. Доходы от продаж ПО составили 418 млн евро, что на 33% меньше, чем в прошлом году. Следует учитывать, что доходы от продаж за I квартал 2009 г. сравниваются с аналогичным периодом 2008 г., когда мир еще не испытал на себе влияние экономического кризиса.

- Какие из ваших клиентов оказались наиболее подвержены воздействию кризиса?

- Некоторые сегменты, некоторые отрасли очень сильно пострадали от кризиса, главным образом из-за вопросов качества. Мы никогда еще не были столь активно заняты в банковской сфере, как в последнее время. Одна из причин падения такого большого количества банков - их IT-системы. Они не в состоянии осуществлять надлежащее управление рисками, для этого им необходимы данные.

- У банкиров есть деньги для осуществления подобных затрат? Может быть, они думают, что у них слишком много проблем и в первую очередь их нужно решить, а затем думать об IT?

- IT является частью проблемы.

- Много ли банков уже осознали это?

- 600.

- Сколько банков стали клиентами SAP, например, в прошлом году?

- За шесть месяцев их число не выросло с 0 до 600. Но число банков, внедряющих серьезные проекты SAP, быстро растет. Любопытно, что кривая пошла вверх после начала кризиса.

- Каково было воздействие кризиса на отрасль в целом? Вы чувствуете, что конкуренция в вашем секторе в кризис выросла?

- Кризис окажет такое же воздействие на отрасль программного обеспечения, как и на многие другие отрасли. Более слабые компании, скорее всего, исчезнут. Действительно сильные компании станут сильнее. Данная ситуация будет способствовать консолидации в отрасли. Интересной чертой кризиса - и каждый крупный кризис показал этот феномен - стало появление новых технологий. Два года назад в России ни у кого не было мотивации менять что-либо, потому что все шло очень хорошо. Однажды Уоррен Баффетт сказал: «Когда прилив сменяется отливом, выясняется, кто купался голышом». Именно это и произошло. Те компании, которые могут вывести новые технологии на рынок и помочь людям приспособиться к сложившейся ситуации, будут победителями кризиса. И сейчас вы говорите с одним из них.

- Значит ли это, что SAP, которая в прошлом не часто осуществляла приобретения, может принять участие в данной консолидации?

- Существует два способа консолидации на рынке. Первый - покупка всех остальных. Второй - перерасти всех остальных. SAP - это единственная крупная компании в отрасли программного обеспечения, которая продемонстрировала, что она может делать и то и другое одновременно. Компания может расти органично, при нормальных условиях, посредством инноваций. В течение пяти лет каждый квартал до последнего квартала прошлого года мы наблюдаем двузначный рост. Плюс мы осуществили третье по размеру приобретение в истории отрасли программного обеспечения, купив Business Objects.

Если вам удастся сочетать органичную работу с неорганичной, то у вас есть рецепт того, как можно стать чемпионом. И это наш рецепт. Поэтому мы будем делать и то и другое.

- Сколько игроков останется на рынке коммерческого ПО?

- На рынке тысячи игроков. Некоторые компании специализируются в конкретных нишах, они делают очень хорошую работу узкого профиля, и они, вероятнее всего, останутся. Что касается игроков мирового уровня, то здесь, мне кажется, речь идет о 3-4 игроках.

- Пересматривались ли инвестиционные планы SAP на этот год из-за кризиса?

- SAP не защищена от влияния кризиса. SAP приняла меры по сохранению прибыли. Мы избавились от некоторых затрат компании. Мы рачительно тратим деньги. Как любой из наших клиентов, мы делаем то же самое. В областях, где имеет смысл инвестировать, мы инвестируем. Мы лишь более осторожны. За I квартал 2009 г. расходы компании снизились на 2%. Но это не значит, что инвестиции сократились. SAP продолжает принимать меры по снижению расходов, начатые в октябре 2008 г., включая контроль за расходами на услуги третьих сторон и капитальными затратами. Кроме того, эффект от покупки Business Objects, который сохранялся в I квартале, не будет отражаться на результатах 2009 г. в целом.

- Не могли бы вы подробнее описать эти расходы?

- В прошлом году мы урезали инвестиции на этот год. Мы сократили некоторые статьи расходов, сократили часть сотрудников. Теперь мы в большей степени готовы к реалиям сегодняшнего дня. Тем не менее мы продолжаем инвестировать в исследования и разработки.

- Сколько вы планируете потратить на исследования и разработки в этом году?

- Точных цифр я не знаю. Думаю, что 12-13% от объема продаж.

- Давайте поговорим немного о России. В прошлом году страна вышла на третье место по объему региональных рынков SAP в Европе. Как складывается ситуация в России сейчас?

- В долгосрочной перспективе, я считаю, Россия станет одним из наших ключевых рынков. Я не думаю, что в этом году Россия покажет выдающиеся результаты. Но мы здесь надолго, мы продолжаем следовать стратегии активной деятельности на российском рынке в долгосрочной перспективе. Я предполагаю, что ситуация на российском корпоративном рынке будет аналогична ситуации на мировом рынке в целом. Не думаю, что мировой рынок в этом году вырастет. Показатели упадут на пару процентов, но год будет сложным, не сомневайтесь.

- А что с долей компании на рынке? Мы говорили о консолидации… Позиция SAP укрепится?

- Мы лидеры на российском рынке. Полагаю, что доля рынка нашей компании - примерно 49%. Я рассчитываю, что компания расширит свое участие на рынке не только в России, но и в других странах. Доля компании, занимающей вторую позицию, в три раза меньше нашей. И этот разрыв между нами будет расти. Наша доля росла даже в сложные времена быстрее, чем сам рынок. Почему? Потому что мы предлагаем очень хорошие решения.

- До какой степени вы планируете расширяться на российском и мировом рынках?

- Есть закон больших цифр. Наступает момент, когда вам при условии, что вы занимаете 50% рынка, нет смысла осваивать дополнительные горизонты. Но решающее слово за покупателями.

- Вы слышали о последних действиях Федеральной антимонопольной службы в отношении Microsoft? Не боитесь, что SAP тоже могут причислить к монополистам?

- Нет, есть разница между долей рынка и монополистским поведением. Но могу четко сказать, что SAP не создает ситуаций, когда компанию можно было бы назвать монополистом. Все строится на конкуренции. И когда мы побеждаем, это происходит потому, что наши решения лучше.

- Возможно, вы знаете, что российское правительство заинтересовано в защите национального программного обеспечения и стремится поддержать его самыми разными средствами, включая налоги и другие льготы. Вы слышали о чем-то подобном в других странах? Наблюдали похожее? Как это отразилось на позициях SAP на рынке?

- Стран, которые пытались создать условия, способствующие развитию национальной отрасли программного обеспечения, мало. В качестве лучшего примера можно назвать Бразилию. Страна уже шесть лет стимулирует развитие местных компаний, занимающихся разработкой программного обеспечения. Что касается пользы от такой деятельности, это спорный вопрос. Наша отрасль отличается очень высокой мобильностью. Это высокотехнологичное производство, требующее исследований, разработок, мозгов. И если вы на самом деле стремитесь стать одним из лучших, необходимо выходить на мировой рынок. Поэтому поддержка исключительно на местном уровне может не сработать. Если вы посмотрите на крупные компании в нашем секторе, то заметите, что они резко пошли вверх, когда вышли на мировую арену. Вот SAP, например: мы начинали в Германии, там нас никто не поддерживал. Протекционизм - не лучший вариант, потому что, если другие крупные компании не захотят оставаться на местном рынке, проиграют все, включая и российских производителей.

- Сейчас в России идет работа над законом, который обязует государственный сектор отдавать предпочтение российскому программному обеспечению, а не иностранным продуктам. Как это отразится на отрасли в целом?

- Я не могу ничего сказать, так как не знаю, в чем точно заключается закон. Кстати, если голосования по нему еще не было…

- Вы сказали, что крайне заинтересованы в российском рынке. Означает ли это, что компания пойдет по третьему пути, о котором мы говорили? Органический рост и возможность приобретений?

- Вы узнаете об этом вторым. Первым будет мой совет директоров. Но потом я вам позвоню.

- Договорились. Oracle приобретает часть Sun Microsystems. Что вы думаете об этой сделке? Она усилит позиции обеих компаний?

- Я полагаю, что в XXI в., и тому есть подтверждение, бизнес будет осуществляться через коммерческие сети. Время вертикальных структур закончилось. Сейчас можно комбинировать лучшее. Я также думаю, что союз компании, разрабатывающей программное обеспечение, и компании, производящей оборудование, это очень-очень сомнительно. Это разные виды деятельности, два разных подхода: один - виртуальный, а второй - материальный.

- Чем занимаетесь в свое свободное время?

- Какое свободное время? Моя жена считает, что я позволяю себе слишком мало свободного времени, и тут могут возникнуть сложности. Я заранее перед ней извиняюсь. Мой приоритет в жизни - это работа, и работаю я слишком много, должен заметить. Это большая проблема. Это, знаете, как наркотик. Когда выдается возможность, люблю почитать. Сейчас я читаю историческую книгу о пробуждении средневековой Европы, которая в 1000 г. заиграла по-новому, о взаимосвязи с тысячелетием, страхе перед этой цифрой и о том, какой мы видим Европу сейчас. Я очень люблю историю.