Входной билет в Hi-Tech

Казахстан активно вкладывает средства в зарубежные инновационные фонды. Целей несколько: развить инновационный сектор экономики, сформировать новые промышленные активы, вовлечь научный потенциал в производственный сектор, увеличить долю обрабатывающей промышленности в структуре ВВП

Председатель правления Национального инновационного фонда Казахстана Нурбек Раев налаживает трансферт технологий Фото предоставлено НИФ Казахстана

Национальный инновационный фонд (НИФ) Казахстана инвестировал 5 млн долларов в израильский фонд венчурного капитала Vertex Venture Capital, специализирующийся на запуске IT-компаний, и стал его акционером. Это уже пятый зарубежный венчурный фонд, в котором участвуют казахстанские инвесторы.

На данный момент венчурный капитал Казахстана достигает 144 млн долларов. Из этой суммы 112 млн долларов сосредоточены на внутреннем рынке (50 млн - средства НИФ, 62 млн - частный капитал), а 32 млн долларов НИФ инвестировал в зарубежные фонды. Инвестиционная политика казахстанского инновационного фонда соответствует долгосрочной стратегии, о целях которой «Эксперту» рассказал председатель правления НИФ Нурбек Раев.

- Нурбек Турарбекович, зачем Казахстан финансирует зарубежные инновационные компании?

- Изначально, приступив к реализации Стратегии индустриально-инновационного развития Казахстана, мы ставили себе задачу изучить опыт тех стран, которые совершили экономический прорыв за счет новых технологий. В первую очередь это Сингапур, Финляндия и Израиль. Их прорыв связан с удачным построением венчурного бизнеса. Израиль, например, начав в 1992 году программу Yozma по построению венчурного бизнеса, за 14 лет увеличил свой технологический экспорт с двух с половиной до одиннадцати миллиардов долларов. Здесь опирались на опыт зарубежных венчуристов, в первую очередь из США и Европы.

По тому же пути пошел Сингапур, который направил своих специалистов в ведущие зарубежные фонды, чтобы обеспечить трансферт технологий. Так, сингапурский фонд Technopreneurship Investment Fund (TIF) вкладывает в фонды тех стран, где развита венчурная индустрия, примерно 75 процентов своих инвестиций.

Так же решили поступить и мы, построив национальную инновационную систему открытого типа, что подразумевает использование как внешних, так и внутренних разработок. Но в отечественный сектор мы все же вкладываем значительно больше.

Чуть позже, когда мы получили представление о венчурном бизнесе в других странах, нам стало ясно, что инвестировать в наши технологии, не зная, как развиваются подобные технологии за рубежом, неправильно ни с точки зрения экономики, ни с точки зрения финансовых вложений. И вот тогда мы начали вкладывать средства в зарубежные инновационные фонды, что дает нам как участникам ряд преимуществ.

На данный момент НИФ является соучредителем пяти зарубежных фондов в ведущих технологически развитых странах: США, Израиле, государствах ЕС и Юго-Восточной Азии. Причем во всех фондах мы являемся членами комитетов инвесторов, что позволяет нам принимать участие в работе фондов.

- По каким критериям НИФ решает инвестировать в тот или иной зарубежный фонд?

- Таких критериев несколько: фонд должен находиться в мировом технологическом центре, у него должна быть специализация, приличное число осуществленных проектов, причем доходных. Как пример специализации могу назвать фонд Flagship, который занимается биотехнологиями, Wellington и Vertex работают в IT-секторе. А вот JAIC-Mayban Fund - универсальный. Он интересен нам в первую очередь тем, что имеет офисы более чем в двадцати странах. Вложения в этот фонд открыли для наших специалистов двери любого из офисов фонда.

Я назвал доходность фондов одним из критериев отбора, но этот параметр, определяющий прибыльность наших вложений за рубежом, все же не самый важный. В первую очередь для нас имеет значение создание для казахстанских венчурных фондов сети партнеров за рубежом и налаживание каналов для трансферта технологий. Поэтому в ходе переговоров мы настаиваем на приемлемых для нас принципах сотрудничества и партнерства. Речь прежде всего идет об обучении наших специалистов, включая длительные стажировки. Второе - доступ к информации, базе данных по предложениям, направляемым в фонд. Этот доступ мы используем, чтобы проводить мониторинг проектов. Третье - использование знаний и опыта зарубежных экспертов для оценки венчурных проектов.

Стоит отметить, что фондов, которым нужны деньги, очень много. Им неважно, кто инвестор и откуда он - из Китая, США или Индии. Конечно же, далеко не все фонды соглашаются на полноправное партнерство. Но мы ищем подходящие фонды и поэтому открываем сейчас свои представительства в Германии, Израиле и США.

- Сколько человек уже удалось обучить и чему?

- Поскольку инвестирование началось с середины прошлого года, стажировку прошло не так много специалистов - пока только пятеро. Мы планируем отправлять за рубеж гораздо больше сотрудников не только из Национального фонда, но и из казахстанских венчурных фондов.

Мы начали с себя, потому что на нас возложено выполнение стратегической программы, а опыта ведения венчурного бизнеса не было. Необходимо было изучить, как строится бизнес-процесс внутри венчурных фондов. Например, due diligence - всесторонняя оценка проектов. Каждый инвестор может по-своему оценивать проекты и их перспективность, но это неправильно. Должны быть стандарты оценки инвестиций в стартовую компанию. Ведь вопросов много: сколько она может стоить, когда нет активов, а только идеи, ноу-хау и какое-то оборудование, которое на первоначальном этапе не имеет большой ценности.

Пятерых сотрудников мы отправили в разные страны, поскольку в США, Азии и Европе способы оценки инвестиций сильно отличаются. Теперь изученный опыт мы пытаемся систематизировать и адаптировать под казахстанское законодательство и учетную политику, чтобы стандартами оценки инвестиций могли воспользоваться наши венчурные фонды.

Почему так важна оценка? Венчурный фонд управляет чужими деньгами, а задача управляющей компании - держать руку на пульсе, чтобы выйти из того или иного проекта с максимальной прибылью.

Свою оценку мы теперь начинаем со сравнения аналогичных компаний в других странах с похожей на нашу экономикой. Смотрим, как они были проданы за последний год-полгода. Такой мониторинг позволяет инвестору знать, сколько сейчас может стоить компания, в которую он вложил деньги. Это, во-первых, снижает его риски, а во-вторых, обеспечивает своевременный выход из проекта.

- Вы хотите работать по международным стандартам, но в Казахстане - другие условия. Сами знаете, несоответствий масса. О каких международных стандартах может идти речь?

- В будущем мы собираемся привлекать иностранные венчурные инвестиции в Казахстан, поэтому необходимо, чтобы у нас все стандарты по венчурному бизнесу были унифицированы, чтобы они соответствовали тем, что уже используются в Европе, Соединенных Штатах или Азии. Именно поэтому мы вступили в Европейскую ассоциацию венчурного инвестирования (EVCA), а сейчас создаем свою ассоциацию для решения вопросов стандартизации. Иностранные инвесторы должны понимать информацию, которую им присылают казахстанские венчурные фонды.

- Выходит, сейчас Казахстан непонятен и, соответственно, неинтересен зарубежным венчурным фондам? Но они-то нам интересны. Получается, мы больше понимаем. Мы что-то уже позаимствовали?

- Пока рано делать выводы, кто кому интересен, и подводить итоги. Прошло чуть больше года, как НИФ стал инвестировать в зарубежные венчурные фонды. Сейчас наша приоритетная цель - оценить технологии, которые проходят через наших партнеров. Каждый венчурный фонд ежегодно получает поторы-две тысячи заявок, из них только десять достойны инвестиций. Задача наших специалистов, которые теперь сидят в этих фондах, провести мониторинг предложений и найти интересные технологии. Во-первых, такой мониторинг необходим, чтобы не повторять ошибки и не финансировать в Казахстане то, что за рубежом было известно уже десять-двадцать лет назад. Во-вторых, мы будем искать проекты, которые применимы на нашем рынке.

- Неужели зарубежные венчурные фонды допускают наших специалистов в свои базы данных? Это же утечка стратегической информации.

- В фондах превалирует принцип открытости, а не закрытости. К примеру, вы - инициатор проекта. Чем больше людей узнают о том, что вы запустили его, тем легче будет продвигать проект, находить дополнительное финансирование. Воровство исключено - на Западе все технологии защищены патентом, а мы промышленным шпионажем не занимаемся. Если мы заинтересуемся каким-то проектом в зарубежном фонде, в котором участвуем, то на втором раунде инвестиций войдем в него на равных правах с другими инвесторами. Это выгодно всем в первую очередь потому, что проект можно будет продать еще дороже.

- Если НИФ акционер венчурных фондов, может ли он принимать решения по финансированию того или иного проекта?

- Дело в том, что есть общеустановленные правила венчурного бизнеса. Вся ответственность по поиску качественных проектов, по формированию инвестиционного портфеля лежит на управляющих компаниях. Собственно, за это им и платят деньги. Инвесторы в данном случае не принимают инвестиционных решений. Но существует комитет инвесторов, который отслеживает работу управляющей компании. Этот комитет ежеквартально собирается, чтобы оценить, как развиваются проекты. Если инвесторам не понравятся результаты, они могут скорректировать деятельность управляющих компаний. Так что мы как акционеры всегда держим руку на пульсе во всех пяти фондах.

- Казахстан инвестировал порядка тридцати миллионов долларов в зарубежный венчурный капитал. Каким образом происходит управление рисками?

- Риск мы минимизируем за счет диверсификации. Мы не вкладываем деньги в один фонд в одной стране, поэтому если в каком-то фонде не блестящие результаты, то рост доходности в другом компенсирует потери. Средняя внутренняя норма рентабельности у нашего фонда - 20-25 процентов в год. Пока мы ее выдерживаем.

Алма-Ата

«Эксперт» №43(537)