Бес изобретательства

У человека, впервые окунувшегося в недра российского патентного законодательства, обычно начинается легкое головокружение. Неразвитость и двусмысленность правовых норм позволяют зарегистрировать на свое имя изобретение почти любого предмета - стула, колеса, вилки, ложки, etc., а затем требовать с их производителей авторские отчисления.

Российское патентное право почти без изменений было заимствовано из советского законодательства, которое развивалось в изоляции от мировых тенденций. Некоторые его пункты сейчас звучат настолько парадоксально, что их самих впору патентовать. В России, например, можно подать патентную заявку с описанием внешнего вида и неотъемлемых свойств товара, который многие годы поставляется на российский рынок западными производителями. Если последние не озаботились в свое время регистрацией прав в Роспатенте, заявка скорее всего будет удовлетворена. Перед "изобретателем" в этом случае открываются безграничные возможности для шантажа производителей и продавцов. Правовой парадокс активно используют и сами предприниматели: он может служить как эффективным оружием в конкурентной борьбе, так и инструментом оптимизации налогообложения. Очереди в Роспатент с каждым годом становятся все длиннее.

Кулибины и их кулебяки

Двадцатое марта 2003 года - знаковая дата для отечественной мясоперерабатывающей индустрии. В этот день Роспатент выдал Мушегу Мамиконяну, гендиректору Лианозовского колбасного завода и президенту Мясного союза России, патент на "колбасное изделие". Мамиконян изобрел колбасу со следующими характерными признаками: она должна быть на срезе круглой формы, иметь защитную полимерную оболочку и содержать мясной фарш с включениями специй и пряностей. Сам фарш следует приготовлять из говядины, свинины, баранины или мяса птицы. Последним пунктом в патенте на полезную модель продукта значился следующий отличительный признак: частицы мясного фарша могут быть размером либо меньше, либо больше, чем полмиллиметра. Третьего не дано.

Несколькими годами ранее Россия открыла для себя пластиковые ложку, вилку, нож, стакан, палочку для коктейля, тарелку и миску. По крайней мере, в 1999 году их изобретатели получили признание в виде патентов на промышленные образцы этих изделий. Описанные в патентной заявке характеристики не несли никакой принципиальной новизны: пластиковые вилка и ложка, например, состояли из таких "оригинальных композиционных элементов", как рабочая часть и ручка. Единственной отличительной особенностью запатентованных изделий был размещенный на них логотип компании "Интеко", хозяйка которой и являлась автором этих изобретений. В разработке промдизайна пластмассовых изделий Елене Батуриной помогал ее брат Виктор. А над промышленным образцом под названием "кулебяка" она трудилась в составе целой группы соавторов, в которую также вошли руководитель столичного департамента потребительского рынка и услуг Владимир Малышков и мэр Москвы Юрий Лужков. Последний также является обладателем патента на пчелиный улей.

Изобретать ложки, вилки и колбасу, как поясняют юристы, российских предпринимателей толкает вовсе не тщеславие и даже не стремление ограничить возможности конкурентов производить аналогичные товары. В Роспатент их часто приводят соображения, связанные с оптимизацией финансовых потоков предприятия. Согласно 221-й статье Налогового кодекса, авторские отчисления владельцу патента не включаются в налогооблагаемую базу предприятия. Их собственникам это позволяет выводить часть прибыли до уплаты налогов, не связываясь с обналичкой и другими незаконными схемами. "Человек показывает официальный доход, полученный от реализации авторских прав на использование того или иного патента, и 30% из них не будут облагаться налогом, - поясняет глава адвокатского бюро "Глушенков и партнеры" Александр Глушенков. - Остальные 70% подлежат налогообложению по обычной ставке для физических лиц". Никаких ограничений размера авторского гонорара закон не предусматривает, он определяется только соглашениями между изобретателем и компанией, которая использует его промобразец.

Отсутствие новизны в значительном числе патентов, которые регистрируются в нашей стране, адвокат Глушенков объясняет в первую очередь "коррупционной составляющей, какая есть в любом ведомстве". В патентном законе говорится, что промышленный образец признается "новым и оригинальным", если совокупность его существенных признаков не стала ранее "достоянием мировой общественности". Там же сказано, что к существенным признакам промышленного образца относят "эстетические и эргономические особенности внешнего вида изделия: его форму, конфигурацию, орнамент и сочетание цветов". Кроме того, заявка на получение патента должна содержать перечисление этих самых оригинальных особенностей. И вот тут кроются неограниченные возможности для фантазии. Как можно описать, например, обычный хлеб? Нестандартное видение поможет специалисту по патентному праву описать его в заявке как изделие с определенным числом отверстий на срезе. Если прежде идея пересчитать воздушные пузырьки на срезе батона никому не приходила в голову, он станет автором полезной модели и сможет требовать от любого хлебозавода прекратить ее незаконное использование.

По дороге в ВТО

Согласно одному из ключевых положений нашего патентного закона, правовая охрана не распространяется на "внешний вид не демонтируемых частей изделия". Столь сложная формулировка на деле означает, что в России изделие патентуется только целиком, и невозможно закрепить за собой права на его часть, как раз и несущую принципиальную новизну. В Европе, например, при всем желании нельзя зарегистрировать на себя форму ванны, пришедшую из Древнего Рима, зато оригинальный подголовник или новое расположение отверстия для слива запатентовать несложно. Законодательство Евросоюза поддерживает авторов, придумавших оригинальную ручку пивной кружки, прежде невиданного носика чайника или нового рисунка на майке. Но никому не позволяет закреплять за собой право на традиционный внешний вид кружки, чайника и майки. При подаче заявки автор обязан исключить из нее притязания на общеизвестные признаки. Именно поэтому в Европе немыслимо патентование привычной для всех пивной бутылки, что произошло несколько лет назад в России и поставило в двусмысленное положение производителей напитка. В конечном счете им все же удалось оспорить этот патент.

"Люди получают правовую охрану идеи, которая не может быть защищена в принципе, - констатирует Глушенков. - Все прекрасно понимают, что получение такого патента - полный бред, но тем не менее документ существует, и по закону его владелец честен, хотя на деле злоупотребляет своими правами".

По мнению заместителя гендиректора ООО "Союзпатент" Алексея Залесова, "пробелы законодательства привели к ситуации, когда недобросовестное патентование превысило критический уровень". Как поясняет эксперт, "пробелы"- это несколько, казалось бы, незначительных отличий российского закона от близкого ему германского патентного права, на основе которого строится соответствующее законодательство ЕС.

"И в России, и в Германии возможно получение патента на полезную модель без проведения экспертизы представленного технического решения, - говорит Залесов. - То есть и в России, и в Германии теоретически можно получить полезную модель на велосипед. Но в Германии, в отличие от России, если вы пойдете в суд с этим патентом, вы обязаны заказать в патентном ведомстве поиск на предмет получения подобного патента ранее. В результате выяснится, что документ выдан на решение, которое не является новым, и судебное дело не будет иметь перспектив. В российском законе этой второй и очень существенной части нет".

В Роспатенте прекрасно осознают необходимость изменений в законе. Как заявили "Ко" в этом ведомстве, "поправки, предоставляющие промобразцам и полезным моделям правовую защиту, более адекватную интересам законопослушных разработчиков внешнего вида изделий, внесены в качестве предложений и отправлены в правительство". Другими словами, их внесут в патентный закон, который должен стать составляющей новой, четвертой части Гражданского кодекса (ГК). Туда же будут сведены нормы, которые ранее в законе вообще никак не были урегулированы: защита фирменных наименований, коммерческих обозначений, доменов и пр. Второе чтение законопроекта состоялось в Госдуме на прошлой неделе. Однако говорить более детально о планируемых изменениях, в том числе о том, повлияют ли они на свойственную только России абсурдную практику патентования образцов промдизайна, в Роспатенте отказываются. "Я могу лишь сказать, что подготовленные изменения направлены на то, чтобы число патентов росло, а срок рассмотрения заявок уменьшался", - заявил "Ко" Александр Барбашин, директор подведомственного Роспатенту Федерального института промышленной собственности.

По мнению экспертов, отказ со стороны ведомства прояснить ситуацию объясняется двумя причинами. Первая - внесение поправок этой проблемы никак не затронет. "Абсолютно ничего в практике патентования не изменится", - категорически заявляет профессор Ирик Мухамедшин, завкафедрой Российского госинститута интеллектуальной собственности (РГИИС).

Свое объяснение неразговорчивости чиновников предлагает Алексей Залесов из "Союзпатента". Он утверждает, что в Роспатенте четко осознают несовершенство права, и там даже создана группа по улучшению текста закона. "Но дальше предложений дело не пошло именно в связи с разработкой четвертой части кодекса, - рассказывает Залесов. - Ею занялась группа петербургских юристов, неплохо разбирающихся в гражданском праве, но не являющихся специалистами в области интеллектуальной собственности. Большинство предложений по совершенствованию патентной части они оставили без внимания, и в результате все нынешние вольности патентного закона сохранятся в Гражданском кодексе".

По мнению специалистов, не способствовала детальной проработке и совершенствованию закона и та скорость, с которой был подготовлен законопроект. "Сроки работы над столь важным документом поражают: он был создан буквально за несколько месяцев", - недоумевает генеральный директор Ассоциации европейского бизнеса Андреас Романос. "Мы спешно хотим показать мировому сообществу, какое огромное значение уделяем вопросам интеллектуальной собственности, - объясняет профессор Мухамедшин. - Мы же в ВТО собрались".

То, что парадоксы российской практики патентования образцов промышленного дизайна идут вразрез с требованиями базисных соглашений, необходимых для вступления во Всемирную торговую организацию, чиновников и законодателей не слишком волнует. Более того, как рассказал "Ко" на условиях анонимности представитель Роспатента, "ведомство вполне устраивает сегодняшнее патентное право". "Остальные заинтересованные стороны - ассоциации предпринимателей и другие структуры бизнес-сообщества - пока просто не озаботились этой проблематикой", - говорит сотрудник учреждения.

Почему сложившаяся ситуация устраивает чиновников, понятно. Существующая процедура получения патента на промобразец подразумевает проведение экспертизы. А проводят ее специалисты Роспатента. "Стимулирование эксперта в той или иной форме для принятия нужного решения - вещь, как все понимают, привычная", - признался "Ко" сотрудник патентного отдела крупной западной компании, работающей на российском рынке.

Лазейки для подкидышей

Специалистам по патентному праву известна еще одна коррупционная составляющая этой практики. Речь идет о так называемых авторах-"подкидышах", имена которых часто появляются в списках изобретателей. Обычно это чиновники регулирующих ведомств, менеджеры предприятий, которые принимают решение о промышленном внедрении изобретения, и другие "нужные люди", наряду с настоящими авторами регулярно получающие авторские отчисления.

Подобная форма взятки, по словам Александра Глушенкова, существует еще с советских времен. "Историй, когда изобретатели из каких-нибудь НИИ, паяя что-то на коленке и собирая ЭВМ из хлама, в результате оказывались всего лишь соавторами начальника своего отдела, руководителя управления, директора научного подразделения, тысячи, - рассказывает он. - Но если в те времена подлинному автору было на это по большому счету наплевать, то сейчас суммы отчислений абсолютно несоизмеримы с теми. При этом нужно понимать, что дело в таких случаях идет не о классической взятке. Обычно таких товарищей включают в число авторов, чтобы они способствовали продвижению патента и внедрение изделия быстрее начинало приносить деньги".

Российский закон предусматривает две формы патентования промышленного дизайна: получение патента на образец и на полезную модель. Принципиальное отличие в том, что полезные модели должны демонстрировать сущность новых устройств, а промышленные образцы - их оригинальный внешний вид и эстетический и эргономический эффект. Именно этими критериями должны руководствоваться разработчики при выборе первой или второй формы правовой охраны.

Но, как признаются патентные поверенные, зачастую сделать выбор непросто даже специалистам. Зато недобросовестные заявители всегда делают ставку на полезную модель. Ее легче запатентовать, для этого не требуется проводить экспертизу и проверку на новизну. Если же им нужен патент на промышленный образец, они все равно находят лазейки. "Чаще всего в нашем патентном ведомстве нет никаких данных о том, что где-то в мире давно - подчас десятки лет - существует подобное изобретение, - говорит адвокат Максим Смаль из компании "Смаль и партнеры". - Эксперты Роспатента попросту не утруждают себя тем, чтобы "пробить" его по мировым базам".

Кроме того, как признает Ирик Мухамедшин из РГИИСа, любая экспертиза - дело субъективное. "Принимая решение, эксперт исходит из своих ощущений, своего зрительного восприятия, - свидетельствует он. - И не найдя в зарегистрированных патентах нечто похожее, на его взгляд, на новую заявку, принимает положительное решение". О том, как можно повлиять на "ощущения" эксперта, догадываются многие, и в том числе - недобросовестные заявители.

Справедливости ради надо заметить, что четкие критерии оценки изобретений пока не выработаны и в мировой практике. "Где для одного очевидна оригинальность, для другого ее нет, - оправдывает коллег профессор Мухамедшин. - Но патентные специалисты сообща пытаются разработать некие критерии объективной оценки: общее впечатление, соотношение пропорций, цветовое восприятие". Самой беспристрастной формой оценки пока остается судебный вердикт. "В развитых странах накоплен богатейший опыт судебных патентных споров, - продолжает рассказ Мухамедшин. - Наше законодательство тоже изменится только тогда, когда будет отработана судебная практика. Только так мы сможем выявить пробелы в законодательстве".

Однако в России, в отличие от стран англо-саксонской правовой системы (США, Канада и др.), прецедент не является источником права. "В развитых странах Запада изменение закона происходит под влиянием судебной практики, - рассказал "Ко" один из сотрудников Роспатента. - У нас же суды только относительно недавно стали рассматривать патентные споры. Причем судьи чаще всего сами не знают, как подходить к этим делам, и при любой возможности спихивают их с себя: им легче заняться любым другим процессом, чем возиться с интеллектуальной собственностью, где кроме познаний юридических требуются еще и технические".

Дым сигарет с ментолом

Тем не менее собственная судебная практика в России накапливается - чего стоит один процесс по иску Motorola к компании RussGPS, получившей патент на полезную модель "мобильный терминал связи" и потребовавшей от американского вендора авторские отчисления. Притязания российской компании Motorola расценила не просто как дерзость, а как ущерб репутации на $18 млн. Другой эпизод судебной практики - тяжба холдинга "Гурман" предпринимателя Руслана Пашкова и бельгийского производителя паштета Mortier Catering.

Противостояние длится уже более 7 лет: с тех пор, как Роспатент зарегистрировал на Пашкова торговую марку Mortier. В судах продолжаются бои за рецептуру продукта и оригинальный дизайн упаковки: разноцветные контейнеры, по форме напоминающие гробики. Полезные модели этих лотков Пашков зарегистрировал полтора года назад. Сам предприниматель утверждает, что легально приобрел у бельгийцев разработку упаковки вместе с рецептурой паштета и оборудованием. Представители Mortier Catering заявляют, что никаких эксклюзивных прав "Гурману" не передавали и соглашений не заключали. Юристы иностранной фирмы пытаются аннулировать патенты Пашкова. Адвокат Mortier Catering Александр Осокин называет методы российского холдинга "патентным рэкетом".

Другое патентное дело вошло в отечественную историю защиты прав интеллектуальной собственности под названием "конфликт полов". Ответчиками на уголовном процессе, возбужденном Пресненской прокуратурой Москвы в 2004 году, выступали Майкл Уиллер, торговый представитель в России британской компании Officescape, которая занимается дизайном и отделкой офисных помещений, и его российский партнер Валерий Зверев. Истцами являлись председатель совета директоров компании ДНТ Сергей Кардашев и его партнер Всеволод Глуховцев. Предметом их спора стали так называемые фальшполы, поставляемые для Officescape из Германии и Великобритании.

Особенностью фальшполов является быстрый монтаж и легкий доступ к коммуникациям. По словам представителей Officescape, эта технология более сорока лет применяется на Западе. Российские предприниматели утверждают, что прототип таких полов монтировался еще в 1950-х годах на военных объектах СССР, позднее они использовались при отделке внутренних помещений Останкинской телебашни. Немецкие и английские производители лишь модернизировали идею. Как бы то ни было, современную разработку устройства и внешнего вида деталей фальшполов запатентовали Кардашев и Глуховцев, после чего обратились в прокуратуру с требованием расследовать факты нарушения их прав.

Как рассказал "Ко" Максим Смаль, представляющий интересы Officescape, до визита в правоохранительные органы российские предприниматели потребовали от Майкла Уиллера и его российских партнеров отступные за право пользоваться патентом в размере 400 000 евро. Кроме того, они настаивали на заключении лицензионного соглашения, по которому Officescape обязуется перечислять им 15% прибыли от работы на российских объектах. "То есть фактически они попросили отдать шестую часть их российского бизнеса. Это огромная сумма, если учесть, что Officescape работает на строительстве офисов класса А для крупнейших корпораций, таких как ТНК-BP и Shell, - негодует Смаль. - Если учесть, что в перспективе у компании - работа в комплексе "Москва Сити", где сотни тысяч квадратных метров помещений, разговор уже будет идти о миллионах евро".

По мнению Смаля, история с фальшполами - классический пример использования пробелов российского патентного закона. "Наши оппоненты зарегистрировали идею, применяемую на Западе десятки лет", - возмущается адвокат. Для того чтобы наглядно продемонстрировать недостатки закона, Смаль решил сам запатентовать дизайн всем знакомого изделия. Его выбор пал на ручку BIC.

"Я намеренно выбрал ручку французского производителя, знакомую любому со школы, - рассказывает он. - Но чтобы добавить интереса к этой истории, я обратился к известному политику, депутату Алексею Митрофанову, сказав ему буквально следующее: "Господин Митрофанов, ваш депутатский корпус принимает такие законы, что можно хоть черта лысого запатентовать. Так что давайте попробуем вместе получить патент".

По словам Смаля, Митрофанов согласился, но лишь с одной оговоркой - он пожелал стать единоличным правообладателем сигарет с ментолом. "В результате мы получили оба патента за подписью господина Симонова, главы Роспатента, - продолжает Смаль. - И теперь вправе не только обратиться в суд общей юрисдикции или Арбитражный суд с требованием взыскать определенные суммы с производителей этих ручек и сигарет, но также мы можем требовать от прокуратуры возбуждения уголовных дел в отношении производителей и распространителей этих товаров".

Тем не менее инициатива юриста и депутата на Пресненский суд не произвела впечатления, Уиллер был приговорен к выплате штрафа в 400 000 рублей, а Зверев получил два года условно. Правда, в конце октября этого года Мосгорсуд приговор отменил. Кассационная инстанция не усмотрела в действиях обвиняемых состава преступления.

"Я считаю, что дело мы проиграли, потому что главное, чего мы добивались - это изменение существующего законодательства, в том числе в части уголовной ответственности за нарушение патентных прав", - разочарован Смаль.

Более оптимистично настроен Майкл Уиллер, заявивший "Ко": "Хоть я и воспринимаю случившееся как проявление шантажа, направленное против меня, но прекрасно понимаю, что это могло произойти с кем угодно. К сожалению, Палата по патентным спорам, несмотря на очевидное существование продукта на рынке на протяжении десятков лет, отказывается аннулировать патенты-плагиаты. Я надеюсь, что судебная система все же восстановит справедливость. Это важно еще и потому, что таких фактов много. И поэтому у любого западного инвестора могут возникнуть сомнения относительно своей защищенности в России".

По мнению Алексея Залесова, история компании Officescape демонстрирует еще два недостатка российского закона. Во-первых, в России, в отличие от Европы и США, вопросы действительности патента не подведомственны судам. "Если у нас в стране вам предъявили претензии относительно патентных прав, в рамках этого производства вы не можете опротестовать действительность патента, - поясняет он. - Суд не примет вашу защиту и встречный иск, а направит вас в Палату по патентным спорам. Во всем мире иначе: там в суде можно проверить действительность выданных прав. В Америке основная форма защиты - встречный иск о признании патента недействительным".

Но главное отличие законов США и Европы от российских в том, что последние не предусматривают наказания за получение недобросовестного патента. "Поэтому лучший способ "наезда" на конкурента найти сложно, - констатирует Залесов. - Во всем мире человек, затеявший и проигравший судебную тяжбу, возмещает сумасшедшие судебные расходы. В развитых странах люди отвечают за свои действия. А у нас безнаказанность только подстегивает недобросовестных патентообладателей".

Важнейшее из искусств

В октябре этого года правительство РФ одобрило концепцию развития промышленного дизайна, разработанную Минэкономразития совместно с еще несколькими ведомствами. Главная цель проекта, который стал частью программы развития промышленности и технологий на 2006 - 2007 годы - продвижение российских товаров на мировые рынки. По словам начальника отдела департамента стратегии социально-экономических реформ МЭРТа Артема Шадрина, концепция "должна популяризировать идею эффективного использования дизайна на промышленных предприятиях, а также стимулирование развития промышленного дизайна как отдельной отрасли". "Отрасль надо поддержать прежде всего за счет подготовки кадров, а значит, разработки новых образовательных программ", - рассказывает о планах ведомства Шадрин. Проект, по его словам, принципиально новый, поскольку долгое время промышленному дизайну в стране государством не уделялось практически никакого внимания.

Как рассказали разработчики концепции, основная идея проекта - отнюдь не выделение бюджетных средств на помощь промышленным предприятиям и компаниям. "Главное - пересмотреть подход к промышленному дизайну в образовании, - считают они. - Если раньше основными параметрами отношения к нему были художественные свойства и сам промдизайн обозначался во всех документах и актах в системе образования по направлению "культура и искусство", то сейчас на первый план выходят технологические аспекты".

Для этого, как утверждает Шадрин, будут разработаны специальные образовательные программы, которые "воспитают особый класс инженеров-дизайнеров, способных применить технические и прочие знания для конструирования оригинальных и эргономичных товаров.

В Роспатенте отмечают, что работоспособность закона проверяется прежде всего динамикой количества заявок и получения патентов. Эти показатели должны успокаивать: количество выданных документов растет каждый год. Причем в значительной мере положительная динамика достигается за счет иностранных заявителей, что тоже, по идее, должно укреплять позиции представителей Роспатента: доверие зарубежных компаний налицо. Но этот же самый факт говорит о том, что отечественные компании теряют позиции на собственном рынке. И значительное число заявок от наших фирм формируют пресловутые "недобросовестные заявители".

Российское патентное присутствие на международном рынке (а это лучший показатель роста экономики) более чем скромное. В 2004 году по числу поданных заявок на европатенты Россия находилась на 29-м месте, уступая Бразилии, Польше, ЮАР, Антильским островам и Барбадосу. Число российских заявок в патентное ведомство США год за годом не превышает 400 - 450 штук, тогда как Япония присылает до 50 000 заявок. Все это, как считают эксперты, иллюстрирует практически полное отсутствие спроса на инновации в стране.

Автора! Автора!

Самый первый случай защиты авторских прав описан у греческого историка Филарка. По обычаю античной провинции Сибариус, повар, придумавший новое блюдо, получал единоличное право на его приготовление в течение года. Первый патент на изобретение был выдан в 1499 году английским монархом Генрихом VI Джону Уитнаму и давал ему преимущественное право на выпуск окрашенного стекла. Спустя 200 лет в Британии было основано первое в мире патентное ведомство. А в 1623 году там же ввели "Статут о монополиях", который считается первым патентным законом в мировой практике.

Первый закон "О выдаче привилегий на изобретения" в Российской империи был опубликован 17 июня 1812 года. До этого было несколько отдельных случаев, когда права изобретателя охранялись специальными правительственными указами. Среди них - привилегия Михайле Ломоносову "на делание разноцветного стекла, бисера и стекляруса, дабы он, Ломоносов, якобы "первый в России тех вещей секрета сыскатель, за понесенный им труд удовольствие иметь мог".

В 1883 году ряд европейских государств подписали "Парижскую конвенцию об охране промышленной собственности", являющуюся до сих пор основополагающим международным соглашением в области обеспечения защиты прав промышленников и предпринимателей. С инициативой подписания конвенции выступили представители крупных финансово-промышленных группировок.

Законодательство по промышленной собственности любой страны базируется на ее патентном законе. Международной системы, устанавливающей единообразный порядок правовой охраны и обязательные для всех критерии патентоспособности, не создано. Невозможность создания Единого Мирового Патента объясняется принципиальным отличием патентного закона США от европейского права. В Америке приоритет остается не за первым заявителем, а за первым изобретателем или разработчиком.