Григорий Элькин: Тогда и тридцать лет спустя...

У входа в Центр обучения и сервиса IBM в городе Покипси есть символическая лестница, на пяти ступенях которой высечены пять основных требований, которые, по мнению основателей корпорации, должны соблюдать молодые специалисты, вступающие в сообщество информационных технологий: read, listen, discuss, observe, think. Вот уже почти шесть десятков лет, с момента создания Норбертом Винером первой вычислительной машины, каждое новое поколение этого сообщества, читая, слушая, обсуждая и наблюдая, думает и делает выводы - о настоящем и будущем, о нынешнем положении и грядущих перспективах, о сегодняшних проблемах и завтрашних решениях. Однако ни сегодняшнего, ни, тем более, завтрашнего дня не может быть без дня вчерашнего - без его опыта, прогресса, достижений и ошибок.

И, открывая новую рубрику - "Ретро", мы пробуем хотя бы фрагментарно воссоздать картину становления отечественной ИТ-индустрии на протяжении трех-четырех прошедших десятилетий, еще раз взглянуть на события этого времени глазами их очевидцев и участников. "Ретро" - это попытка написания истории современной компьютерной России: ее действующих лиц, явлений, тенденций, реалий и легенд. Истории субъективной, поскольку писаться она будет живыми людьми со всеми свойственными им пристрастиями, симпатиями, антипатиями, личными оценками и ностальгическими интонациями...

Несмотря на множество схожих биографических моментов, у тех российских инженеров, кто начинал свою работу с электронно-вычислительными машинами в конце 60-х - начале 70-х годов, первые страницы трудовой деятельности выглядят на удивление по-разному: одни оказались в передовых институтах, где молодому специалисту проявиться и продвинуться было крайне сложно; другие попали во вновь создаваемые структуры богатых отраслей, получая сразу же в виде "подъемных" и ордера на жилплощадь, и статус "первых парней на деревне". Дебют Григория Иосифовича Элькина состоялся почти 30 лет назад - в 1973-м.

К числу счастливчиков, получавших авансом какие-то материальные блага, я явно не отношусь. В1973 году после армии надо было как-то определяться, и я пошел работать в институт "Гипроцветметобра-ботка" Министерства цветной металлургии в отдел технико-экономических исследований - это был именно тот отдел, в структуре которого состоял вычислительный центр. Сектором программирования руководил там Юрий Алексеевич Шафрин, которого я считаю своим учителем и одним из сильнейших программистов, которых я когда-либо встречал (он, кстати, сейчас работает у нас в "ЭЛКО-Технологии" в области подготовки документации и в последние годы стал известен еще и как автор книг для школьников, начинающих пользователей и программистов). Как руководитель он придерживался политики предоставления подчиненным максимальной свободы - кто сможет себя зарекомендовать как самостоятельный и энергичный программист, тот и пробьется. Он вручил мне книжечку Савенкова о программировании на ЭВМ "Минск-22" и попросил запрограммировать что-нибудь несложное, исходя из заложенных в ней идей и принципов - если, конечно, пойму.

Идеи мне показались вполне понятными, небольшую программку я сделал, и как следствие, попал в команду, получившую уже вполне официальное задание по созданию линейной симплексной программы для Артемовского завода по обработке цветных металлов - достаточно стандартной задачи по расчету оптимального состава шихты. Теперь такие задачи в учебниках печатают, а тогда это была заказная работа - несложная, но заказная. Я в нее включился, работа была сдана, принята комиссией заказчика - все как положено и вполне торжественно - разве что, без громких реляций и наград.

ИT-бизнес в СССР

Вскоре мне довелось столкнуться с Володей Перегудовым, который, по существу, может считаться едва ли не первым российским коммерсантом на ниве ИТ - он разработал технологию МОПС по оптимизации операций трансляций и сборки программ для "Минск-32". Году в 75-м он уже вполне самостоятельно ходил и торговал своим МОПСом. Больше того, он предусмотрел в технологии такую штуку, что после завершения определенного этапа работы система останавливалась и просила денежек за продолжение действий. И не суть важно, за что ему платили официально - ведь, в принципе, и тогда организации покупали практически любой нужный им продукт у самых разных продавцов, оплачивая их услуги как ремонтные работы или переноску мебели. Важно, что Перегудов стал первым, кто получал деньги за реализацию настоящей программной системы.

Причем обошлась его деятельность практически без каких бы то ни было серьезных последствий. Была тогда такая Ассоциация пользователей "Минск-32" - так вот, из нее Перегудова исключили "за коммерческую деятельность", но этим все и ограничилось - ни до какой юридической ответственности, слава Богу, дело не дошло. А о масштабах его предпринимательства можно судить хотя бы потому, что при огромном количестве советских организации, располагавших машинами "Минск-32", по моим прикидкам, процентов 50 из них было оснащено МОПСом.

Мнения о бизнесе Перегудова были разные, и Шафрин, в частности, очень им возмущался - причем не столько самим фактом коммерции, сколько тем, что в МОПСе в общем-то было чрезвычайно много прямых заимствований. И на волне этого возмущения было решено создать свою собственную технологию, качественно превосходящую МОПС. Шафрин взялся за транслятор, я - за сборщик и корректировщик, и довольно быстро мы соорудили систему, работавшую по всем параметрам быстрее перегудовской. Были разработаны новые алгоритмы, подходы к оптимизации. Продукт получился эффективным, но в главном Перегудов оказался дальновиднее нас - история показала, что МОПС представлял из себя принципиально новое "программное окружение", в котором скорость работы трансляторов и сборщиков была не главным - главным был принцип пакетной обработки, который сам по себе просуществовал довольно долго и многое дал программистам. Из эпохи "Минсков" он сумел заглянуть на следующий этап аппаратно-программного прогресса - на стадию ЕС.

В результате, подходя к сравнению наших и перегудовских достижений с современными рыночными оценками, приходится отметить, что мы в этой необъявленной конкуренции проиграли - наша безвозмездно распространявшаяся система получила признание не более чем у 10~15% пользователей. Кроме того, МОПС позволял передать цикл обработки программы от одного оператора другому (тем более, не очень квалифицированному). Можно было бы сказать, что благодаря подобным решениям возникал более совершенный и дружественный интерфейс, - но таких понятий тогда и в помине не было. Хотя, сточки зрения интерфейса, "Минск" при всем своем отставании от ЕС кажется сейчас гораздо более приближенным к ПС - пожалуй, современному молодому специалисту было бы комфортнее отлаживать программы за пультом "Минска" - ну а если заменить печатную машинку "Консул" современным монитором! Ему, конечно, трудно было бы понять процедуру корректировки символов в двоичных кодах на перфокартах: а ведь в наше время нормальные программисты это делали на глазок - одного взгляда на "дырочки" было достаточно, чтобы понять, в каком месте была допущена ошибка. То, в каких случаях удобнее и эффективнее использовать перфокарты, а в каких перфоленты - вообще отдельная наука. Поэтому "Минск" был более "персональной", или, скажем так, "теплой" машиной, с которой было удобнее и приятнее работать один на один. Отчасти именно поэтому мы с Шафриным и не думали о пакетной обработке - ведь при ней терялась значительная часть характерного "программистского кайфа" того времени, когда после ночного бдения непосредственно из-под твоих рук выходило нечто, способное к полезным и осмысленным действиям.

Появившиеся следом за "Минском" машины ЕС-1020, оснащенные DOS, были гораздо более чужими и "холодными". До сих пор осталось в памяти первое впечатление о недружелюбности ЕС'овской техники, которая делала что-то там внутри себя, принципиально дистанцируясь от программиста. Диски какие-то, фиксированные разделы... Да и терминалы, отнесенные от рабочего места неизвестно куда... С "Минском" если что-то случалось - приходил техник и устранял неполадки прямо в твоем присутствии, наглядно и доходчиво. У ЕС все было не так - сепаратно, непривычно и казенно до неприятности.

И даже распределение ресурсов при многопользовательской работе, которое и на "Минске" имело место, в системе ЕС доставляло гораздо больше неприятностей - по крайней мере, сейчас мне кажется, что сбоили эти машины чаще и вредоноснее. В конце концов, тот DOS так и остался до конца чужеродной средой, и настоящее освоение ЕС началось только с появлением более совершенной операцион-ки - OS ES, которая, безусловно, повлияла на "потепление" наших отношений с техникой. Втянулись постепенно и в ЕС, тем более, что по мере их освоения стали возникать новые, "западные", технологические решения типа систем телеобработки данных, стали реализовываться другого уровня задачи - вроде создания СУБД, разработки проблемно-ориентированных баз данных, соответствующих интерпретаторов и т. д.

Рассматривая с современных позиций правовые аспекты "бизнеса" на интерпретаторах и прочих подобных ИТ-продук-тах, волей-неволей обращаешь внимание на то, что в сфере "частной" торговли вращались только и исключительно разработки, созданные авторами вне пределов той деятельности, за которую они получали свои "кровные" на рабочем месте. Пусть с использованием казенной техники и ресурсов - но абсолютно по собственной инициативе. Решением общесистемных проблем этих программистов начальство никогда не озадачивало. Из наиболее известных разработчиков и "предпринимателей" в области интерпретаторов Гершко-вич, например, работал в ГСКТБ АСУ Министерства местной промышленности, а Блан-тер - в каком-то ВЦ Минлег-прома, и в их служебные функции входил обсчет огромного количества статистических и бухгалтерских форм, чем они в основном и занимались, уделяя сотворению собственных (что я считаю с юридической точки зрения вполне употребимым) программ свое личное время.

Правда, перегудовского коммерческого размаха им достичь все равно не удалось - следующим примером действительно успешной и выгодной реализации программной продукции стала только через несколько лет работа Астахова, Брудно и компании из ВНИИСИ - их ИНЭС не только превзошла МОПС по масштабам спроса - ее следует признать первым в нашей стране прецедентом хорошо организованной коллективной разработки высокоэффективной, компактной и конкурентоспособной системы, обеспеченной грамотным "маркетингом", эксплуатационным сопровождением и необходимой поддержкой. И это уже было не индивидуальное предпринимательство - за всем процессом создания, распространения и сопровождения ИНЭС стояла целая команда с отлаженной функциональной структурой.

Дело для души

Характерная черта того времени - наличие в каждой организации, имевшей ВЦ, собственного великого программиста - царя и бога, определявшего ИТ-полити-ку фирмы практически самостоятельно. Ведь почти нигде и никогда высшее руководство НИИ, КБ и т. д. - не говоря уже о более высоком управленческом звене - не вмешивалось в технологию автоматизации и компьютеризации. Оно "спускало" задания, озадачивало, контролировало результаты - а как они достигались, решал тот самый человек, который на современном языке, наверное, и должен был бы называться CIO.

Интересно, что при всех многочисленных высоких заборах, которыми были обнесены наиболее "продвинутые" в технологическом смысле организации, и при всех межведомственных барьерах и распрях именно тогда достигла своего пика и совершенства система личных контактов между представителями ИТ-сообщества. Оно и было сообществом именно тогда: постоянно проходили какие-то официальные и неофициальные встречи, собрания, семинары и конференции программистов, в ходе которых они стремились кобмену идеями, мнениями, практическими наработками и результатами теоретических изысканий.

Один из самых известных семинаров организовывала, например, в Доме научно-технической пропаганды Ирина Васильевна Папаскири - и вот происходившая там жизнь, без преувеличения, каким-то атмосферическим образом стимулировала всех не столько на извлечение из каждой встречи личной профессиональной пользы, сколько на распространение своего опыта, информации, знаний и достижений - наибольший эффект от участия в семинарах и от общения в этом кругу заключался прежде всего в достижении понимания и, что греха таить, получении достойной оценки своих мыслей и труда со стороны себе подобных. Тем более, что каждый из тех же "великих", помимо решения непосредственных служебных задач, непременно творил что-то из общесистемной области, предназначенной для всех и доступной всем. И именно эта работа, как правило, являлась для него самой главной и любимой. Вспоминая времена встреч в Доме пропаганды и более поздних - на семинарах Бунича на ВДНХ для пользователей ЕС, - трудно отделаться от какой-то ностальгии, что ли: ведь этот дух профессионального совместного творчества и содружества постепенно куда-то испарился. Впрочем, понятно - куда: по мере коммерциализации ремесла стало уже не до братской задушевности - бизнес есть бизнес...

Помимо "творчества для души" и неформального общения в своем кругу, обязательным элементом жизни программиста была, конечно же, и "халтура". Кушать хотелось всегда, а прожить на одну зарплату программиста мало кому удавалось - поэтому все мы где-то еще и подрабатывали. Я, например, продолжая трудиться в родном институте, довольно много времени провел в вычислительных центрах Госснаба и ЦСУ и, между прочим, несколько лет назад, во время одной из поездок с координационным советом администрации президента, встретил заместителя председателя ЦСУ Елену Ивановну Иванову, с которой в ту пору приходилось сталкиваться на ВЦ во время вечерних и ночных бдений за пультом ЭВМ.

Между прочим, профессиональные контакты вне основного места работы позволяли решать еще одну важную проблему - компенсировать острый дефицит специальной литературы. В тот же период освоения ЕС книги Джермейна или Мартина по структуре системы и идеологии СУБД купить было практически невозможно, даже если оставить открытки во всех магазинах Москвы сразу - они доставались именно за счет расширения круга знакомств и зачитывались буквально до дыр. Благодаря им в обиход довольно быстро проникли термины "иерархическая модель", "сетевой метод", "реляционная база данных". На этой волне специалистами ВЦ Минуглепрома была разработана весьма оригинальная "система ведения баз данных" (СВБД), завоевавшая довольно большую популярность и получившая достаточно широкое коммерческое распространение по линии тех же профессиональных конференций и семинаров. Прекрасно расходились также и интерпретаторы баз данных - в силу своей "миниатюрности", быстроты достижения результата и приспособленности к повсеместному использованию: с их помощью можно было создавать приложения и обрабатывать информацию даже при отсутствии у покупателя больших ресурсов и высококвалифицированных кадров.

Может быть, к этому периоду относится и появление первых признаков конкуренции между "отечественными" и "импортными" ИТ-инструмен-тами и продуктами на нашей территории - конкуренции пока еще не рыночной, а потому не антагонистической. Так ведь сложилось, что при официально заявленной ориентации на промышленное использование советских технологий, практически во всех закрытых учреждениях применялись специально закупленные и тщательно адаптируемые западные системы. Такие крупные в то время организации-разработчики, как НИИ "Восход", АСУ "Москва" и др., ориентировались на ADABAS; НИИАА, Союзгазавто-матика, ГИВЦ Госстандарта, в котором я к тому времени уже работал, развивали IDMS; а НИИЦЭВТ продолжал линию IMS. Любопытно, что при этом существовал ГВЦ Госплана, в котором вполне естественным образом соседствовали Василий Морозов, увлеченный идеологией ADABAS, и Нонна Фе-дулова, продвигавшая идеологию IDMS, - Россия, как известно, полна не только великими людьми, но и великими парадоксами.

Ну а то, что все остальные - не столь высокопоставленные и щедро финансируемые - организации довольствовались системами собственного изготовления или технологиями, заимствованными у ближайших соседей, к числу парадоксов, конечно же, не относится.

Впрочем, слово "довольствовались" в этом контексте лишено какого бы то ни было уничижительного смысла - надо заметить, что результаты использования продукции наших программистов позволяли говорить не только о ее эффективности и конкурентоспособности, но и о перспективности тоже. Тем более, что и любые импортные технологии служили не чем иным, как основой для разработки наших собственных функциональных систем, специализированных приложений и т. д. Достаточно сказать, что из упомянутых и неупомянутых зарубежных решений в качестве универсального инструмента достаточно долго просуществовал лишь ADABAS - в силу того, что его архитектура позволяет быстрее добиться ощутимого результата. Из общесистемных технологий, созданных нашей "командой" в процессе работы с IDMS в ГИВЦ Госстандарта, кроме системы универсальной загрузки и актуализации БД, я бы выделил систему "линеаризации" (систему перехода от сетевых структур хранения данных к плоским файлам, использующимся в приложениях), которую в некоторой степени можно отнести к появившемуся через много лет классу "витрин данных", широко используемому в технологиях хранилищ данных. Участниками этой разработки были замечательные программисты - Лев Бродский (тоже работающий сейчас в "ЭЛКО") и Алексей Резничен-ко, известный последнее время как редактор и журналист в области СУБД (он, в частности, работал главным редактором журнала "ORACLE").

"Поколение двух революций"

Уже в процессе работы с IDMS до нас стали доходить некие отрывочные сведения о возникновении принципиально нового поколения ЭВМ - "персональных компьютеров". Вот чего, как мне кажется, не сможет представить себе современный молодой программист, родившийся и выросший в эпоху ПК, - так это те моральные перегрузки, которые пришлось испытать при переходе от одного поколения машин к другому: от "Минсков" к ЕС'ам, а затем к ПК. Вряд ли какому-нибудь другому поколению придется пережить два столь революционных этапа в течение достаточно короткого времени.

Первые PC начали появляться в отдельных наиболее "закрытых" фирмах. Но насту плен ие эпохи "персоналок" все-таки надо связывать с иностранными студентами советских вузов, "на горбу" которых в нашу страну невиданные прежде машины начали поступать уже в по-настоящему массовом количестве. Стоили они тогда совершенно сумасшедшие деньги - и те из наших коммерсантов (сначала еще подпольных и полуподпольных), кто успел вовремя среагировать и взяться за их поставку сюда на самом стартовом этапе, получали просто немыслимые прибыли: ведь Amstrad оценивался в 40 тысяч рублей, при том, что "Жигули" шестой модели на черном рынке продавались по 16 тысяч. И не секрет, что основа многих личных состояний, не говоря уже о финансовой базе будущих российских фирм, была заложена именно тогда и именно на торговле PC. Вспоминать о том, как организовывались сделки, сейчас уже и смешно, и страшно одновременно - мне не раз в качестве эксперта приходилось участвовать в таких операциях, проходивших ночью на каких-то окраинных заброшенных складах.

Собственно, с появлением в Госстандарте персональной вычислительной техники в образе машин ЕС-1840 и потеплением политико-экономической обстановки в раннеперестроеч-ный период и связано начало моей активной "негосударственной" деятельности. Еще находясь на госслужбе, мы вклинились маленьким программистским подразделением под громким названием "Триада" в создание одного из первых кооперативов при ЦЭ-МИ - "Кооператива Плюс", организованного Сергеем Либерте. Первая "импортная" программа для PC поступила к нам... аж из Болгарии - через советско-болгарский институт "Интерпрограмма" были доставлены русифицировавшиеся программы типа Supercalc и Dbase. За счет сочетания IDMS и Dbase нам удалось создать (что лично для меня явилось последней в Госстандарте и едва ли не самой крупной в практике акцией) технологию сбора и обработки данных отчетов о госприемке - беспрецедентной по размаху общегосударственной операции, объявленной мгновенно и безо всяческой предварительной подготовки. В отсутствие каких бы то ни было специализированных каналов приемка вводилась на тысячах и тысячах предприятий, количество которых нарастало в геометрической прогрессии, причем сводки о ходе этого процесса в масштабах всего СССР необходимо было предоставлять М. С. Горбачеву ежедекадно. Задача была решена, что называется, "ударными темпами" - где-то за месяц, но к моменту завершения работы над ней для меня, главного инженера ГИВЦ Госстандарта, и не только для меня, уход из этой организации, в частности, и с государственной службы вообще был вопросом решенным.

Революция номер два - переход к персональным компьютерам - открывала по-настоящему широкие перспективы самостоятельной (и в организационном, и в финансовом смысле) работы. Идеи и наработки уже имелись, как имелось и понимание того, что на ЕС-1840 ни одну из них реализовать невозможно. Где взять настоящие PC? Хватило одного взгляда по сторонам, чтобы обратить внимание на объем закупок этой техники, осуществлявшийся Газпромом. Это были венгерские машины, изготовлявшиеся "Видеотоном", но уже абсолютно полноценные 286-е с цветными мониторами. Благодаря знакомству с Венеровым - известным в Газпроме человеком - была достигнута договоренность о том, что мы автономной группой входим в состав отдела Бориса Гольдштейна и берем на себя все работы по оборудованию Министерства "персоналками" - от расстановки компьютеров по рабочим местам до оснащения их необходимым программным обеспечением вплоть до создания элементарных локальных сетей (для чего нам, кстати, пришлось пройти коротенькое обучение принципам сетевой организации в Будапеште). Министерство же, в лице "Со-юзгазавтоматики", со своей стороны, обязалось не вмешиваться в наши дела и разработки, которые мы будем вести, плюс предоставить каждому сотруднику нашей группы по персональному компьютеру.

Первым созданным нами в "автономном режиме" программным продуктом стала система расчета заработной платы, возможности которой - не могу не похвастаться - превосходили все доступные нам тогда аналоги. Но только потенциально - на первых порах продукт был, честно говоря, сырым, и изначально нашим покупателям пришлось изрядно помучиться с его освоением. И уже потом его преимущества были реализованы на полную катушку, вплоть до того, что на нашей системе считали зарплату и в Доме правительства, и на Старой площади. Между прочим, и сейчас, по прошествии пятнадцати лет, около двухсот нынешних клиентов "ЭЛКО-Технологий" продолжают использовать эту систему. Она, конечно, со временем изменилась до неузнаваемости благодаря многочисленным апгрейдам и усилиям специалистов по сопровождению, но, тем не менее, основа остается прежней, и мы до сих пор получаем от ее эксплуатации какие-то дивиденды. Первым покупателем этой системы стала структура "Ленэнерго", главным бухгалтером которой тогда был Александр Кошелев - нынешний директор питерской компании "ЭЛКО". А внедрял ее Володя Шендерман, который ее до сих пор и сопровождает. Одной из главных предпосылок успеха этой системы явилось, наверное, то, что к ее созданию мы подходили с позиций приоритетности качества и пользовательских интересов, перенесенных еще из тех времен, когда ПК не существовало. И бытующее нынче мне-ниеотом,чтоприобщем несовершенстве аппаратного обеспечения подход к разработке ПО и его качеству был тогда более фундаментальным, чем сегодня, имеет полное право на существование. По-настоящему хороших программ лет 20~30 назад делалось действительно больше, нежели сейчас. При общем многообразии причин главными я бы назвал, во-первых, то, что при гораздо более сложном процессе разработки приложений тогдашняя жизнь требовала и более качественных инструментов для обеспечения программирования; а во-вторых, отсутствие жесткого коммерческого давления и конкурентного прессинга, заставляющего сегодня разрабатывать все новые и новые версии ПО со скоростью печения пирогов - надо быстро создать то, что можно быстро продать. О какой фундаментальности и системности тут может идти речь? Тем более, что в условиях появления огромного количества стандартов, задаваемых супергигантами мирового рынка, и трудоемкость, и объем инвестиций, необходимых для фундаментальных разработок, на сегодняшний день неизмеримо выросли.

За "Кооперативом-Плюс" и Союзглававтоматикой последовали несколько лет работы в СП "Унитех". Это время можно охарактеризовать как несколько парадоксальный период программного застоя и организационной активности. Спрос на ПО резко упал - за новые продукты никто не хотел платить, рассчитывая на добычу бесплатных нелицензионных программ из-за рубежа и вкладывая деньги в закупку компьютеров, торговля которыми, конечно же, была уже далеко не столь рентабельной, как раньше. Это было безусловным минусом того времени. А вот плюсом стало то, что в тот же период успело сформироваться большинство групп, структур, фирм и компаний, составивших основу нынешней российской ИТ-индустрии. Через все эти ступени прошли и мы на пути к созданию компании "ЭЛКО-Технологии".

Ну, а ее деятельность - это уже, как говорится, совсем другая история...